Аравия, Средиземноморье, Восточная Африка, Индия межрегиональные торговые связи и формирование единого историко-культурного пространства часть 2

Краткое содержание работы

В главе I («Караваны и благовония») (Стр. 8–63), являющейся вводной по отношению к другим разделам работы, представлено историко-географическое положение государств юга Аравийского полуострова, обоснована актуальность темы диссертационного исследования, определяются особенности источниковой базы исследования – сочинений античных авторов, древнеюжноаравийских надписей, средневековых арабских историко-географических сочинений, нумизматических и археологических данных.

В разделе I. 0. 2 «Историография вопроса» представлена недостаточная степень изученности исторической географии доисламской Аравии – внутриаравийских связей, (протяженность, хронология развития, влияние развития морских путей на функционирование сухопутных), места и роли Аравийского полуострова в системе связей с сопредельными регионами. С одной стороны, это объясняется разной интенсивностью археологических исследований в различных областях Аравии. С другой – особенностью источниковой базы по исторической географии доисламской Аравии.

Особенность источниковой базы (раздел I. 1) по истории и географии древней Южной Аравии заключается в том, что ни одна группа источников не может дать исчерпывающей картины. Даже сами ДЮА надписи не дают всей полноты информации ни по одному из аспектов истории и, тем более, географии доисламской Южной Аравии. Лишь комплексное использование информации всех видов источников способно дать точное представление о становлении и развитии караванной торговли на Аравийском полуострове и связах Аравии с сопредельными регионами.

Основным источником для реконструкции истории и расположения сети торговых путей, пересекавших Аравийских полуостров в древности, являются сочинения античных авторов, прежде всего, «История растений» Теофраста Эресского, «Об Эритрейском море» Агафархида Книдского, «География» Страбона, «Историческая библиотека» Диодора Сицилийского, анонимный «Перипл Эритрейского моря», «Естествознание» Плиния Старшего и «География» Клавдия Птолемея. Ценность этих сочинений заключается в том, что именно они дают однозначную информацию о существовании и функционировании караванной и морской торговли между Южной Аравией, Восточной Африкой, Месопотамией, Индией и Восточным Средиземноморьем.

Использование античных источников требует, однако, значительной осторожности. Их информация ограничена во времени: период деятельности их авторов укладывается в эпоху Птолемеев, Юлиев-Клавдиев и Флавиев. Кроме того, за исключением «Перипла Эритрейского моря», ни один из этих источников не передает информацию исключительно «из первых рук». Все перечисленные античные историки и географы черпали свои сведения в значительной степени из сочинений других авторов. Длительность рукописной традиции привела к тому, что многие названия в них претерпели существенные искажения и в точности идентификаций часто нельзя быть уверенным.

Местные аравийские топонимы известны из корпуса древнеюжноаравийских надписей. Сложность в их использовании состоит в том, что ДЮА надписи практически не содержат прямой информации по вопросам исторической географии. В связи с этим большое значение имеет косвенная информация, которую они содержат: описания военных походов указывают на существование дорог. Упоминание в них, как правило, вне торгового контекста, тех или иных топонимов позволяет сопоставить их написание с данными античной традиции. Анализ политических событий южноаравийской истории, преобладание тех или иных династий в различных регионах и их борьба за те или иные области дает возможность понять причины изменения направлений торговых пцтей.

Большую ценность для исследования исторической географии доисламской Аравии имеют сочинения средневековых арабских географов и историков. Однако в период подъема Ислама многие торговые маршруты были заброшены, а новые паломнические, по которым часто шли и торговые потоки, далеко не всегда совпадали с доисламскими. Наибольшую ценность представляет собой сочинение «Описание Аравийского полуострова» (Ṣifat Ǧazīrat al-‘Arab), а также 8 книга «Короны» (al-Iklīl) йеменеского географа, историка природоведа и поэта Абу-Махаммада аль-Хасана аль-Хамдани (893–945). Другим важным источником информации по исторической и экономической географии средневековой Аравии является сочинение «Наилучшие разделы знания о регионах» (’Aḥsan at-taqāsīm fī ma‘rifat al-’aqālīm) Шамс ад-Дина Абу ‘Абдалла Мухаммада аль-Мукаддаси (?-990).

В настоящее время основным поставщиком новой информации для реконструкции торговых путей на Аравийском полуострове являются археологические раскопки. Их важность объясняется не только тем, что в результате количественно увеличивается корпус известных ДЮА надписей, но и тем, что каждый регион имел свои характерные особенности в материальной культуре и присутствие «инородного» элемента в ней легко определимо. Благодаря этому можно говорить об определенных параллелях между поселениями Южной Аравии (Вади Байхан, Хадрамаут) и Центральной провинции Саудовской Аравии (Вади ад-Давасир, аль-’Афладж, аль-Хардж) с одной стороны, между Центральной и Восточной провинцией (Тадж и Джавван) и регионом Персидского залива (Бахрейн) и поселениями Северной провинции (Зубайда, Тувайр в районе аль-Джауф–Сакака), с другой. Такого рода данные могут с определенной долей осторожности использоваться для подтверждения сведений письменных источников и открывают дополнительные перспективы (на уровне находок предметов материальной культуры) в исследовании маршрутов, связывавших южные, западные, восточные и северные области Аравийского полуострова.

«Экспериментальное» подтверждение данным письменных и археологических источников зачастую могут дать дневниковые записки путешественников Нового и Новейшего времени (Г. Ст.-Дж. Филби, В. Тезигер, Б. Томас и др.), в разное время и с разными целями пересекавших Аравийский полуостров.

В разделе I. 2 («Благовония и специи») анализируются данные античной и древнеюжноаравийской традиции для определения спектра аравийских и восточноафриканских специй и благовоний, вывозившихся из Аравии (ладан, нард, кост, алоэ, мирра, кассия, дуака, канкамон, макейр). Особое внимание в этом анализе уделяется ладану – λίβανος (в отличие от ладана – λάδανον – смолы средиземноморского происхождения) – главной статье в аравийской торговле «роскошью». Предположительно выделяется несколько разновидностей ладана (ʾfẓḥ, nʿm, ṣrf, ḏhb); определяется, что «государственные» ладановые плантации находились под контролем эпонимов – чиновников, осуществлявших важные экономические, политические и религиозные функции. Попытки вывести ряд благовоний и специй исключительно из Южной Азии и Дальнего Востока (нард, кост, алоэ, касия) оказываются несостоятельными: ДЮА, арабские и античные источники, а также данные современной ботаники говорят о том, что юг Аравийского полуострова и Восточная Африка относятся к зоне их произрастания.

В разделе I. 3 («Эпоха зарождения трансаравийской торговли») представлены сильные и слабые и стороны современных точек зрения на датировку начала торговли благовониями и специями в красноморском бассейне и сложения сухопутных торговых маршрутов на Аравийском полуострове. Начало истории сухопутных торговых путей в Аравии должно быть поставлено в прямую взаимосвязь с доместикацией верблюда. Анализу этого вопроса посвящены разделы I. 4 («Возникновение торговых путей и доместикация верблюда») и I. 5 («Верблюд»). В них указывается, что установить точную дату доместикации дикого одногорбого верблюда не представляется возможным, однако, предпочтительнее всего выглядит датировка концом 2 тысячелетия до н. э. Античные понятия для обозначения верблюда camelus и κάμηλος восходят к ДЮА gml, однако зоной заимствования выступает не Южная Аравия, Южный Хиджаз – область в Западной Аравии между прибрежной Тихамой и Надждом.

Раздел I. 6 («Караван») посвящен анализу тех немногих сведений, которые относятся к ДЮА караванам, прежде всего, вопросам терминологии. Рассматриваются релевантность таких понятий как ʿrr, msbʾ для значения «караван», mṣr, wbl – для значения «караванщик», hdy – «проводник», glb – «импорт». Анализ надписи RES 3022 показывает, что значение терминов mṣrn и mʿn, более столетия оспариваемое в историографии, должно определятся как «перевалочная станция» (от корня ṢRR) и «помощник» (от корня ʿWN/ʿNW) соответственно.

Для анализа истории аравийских торговых путей важным представляется определение отличий аравийских караванов от переднеазиатских – невозможность идти широким потоком из-за особенностей рельефа местности и необходимость выстраиваться в длинную цепочку, что определяло и незначительную среднюю скорость передвижения груженого каравана на уровне 40 км. в сутки.

В главе II «Сложение и развитие «Пути благовоний». Устойчивость трансаравийской караванной торговли» (Стр. 63–142) поднимаются основные вопросы из истории становления и развития караванной торговли специями и благовониями на Аравийском полуострове, анализируются причины ее устойчивости и ее основные поворотные моменты. Целью этой главы является также демонстрация непрерывности функционирования сухопутных торговых путей, по которым из Южной Аравии транспортировались благовония и специи.

В разделе II. 1 («Устойчивость караванной торговли») определяются основные климатические и экономические причины, предопределившие преобладание сухопутных маршрутов над морскими при экспорте южноаравийских и восточноафриканских товаров в Средиземноморье.

В разделе II. 1. 1 («Климат как фактор развития караванной торговли благовониями») показано, что сроки созревания аравийского ладана совпадали со сроками прибытия греко-римских морских торговцев в порты Южной Аравии лишь в незначительной степени. При этом южноаравийские порты выступали лишь перевалочным звеном на дальнейшем пути в Индию, куда также отправлялся ладан. Аравийские порты не имели, однако, большого значения для средиземноморских торговцев, возвращавшихся из Индии: к моменту их возможного прибытия в Южной Аравии вызревал второй урожай ладана, т. е. продукт более низкого качества, кроме того, их корабли были заполнены индийскими товарами, и для аравийских не оставалось места. Ладан в их торговой номенклатуре занимал случайное, подчиненное положение.

Раздел II. 2 («По следам царицы Савской») посвящен анализу одного из наиболее замечательных событий в истории контактов Южной Аравии и Средиземноморья – визиту «царицы Савской» ко двору Соломона (965–926). Показано, что такие события его царствования, как постройка храма Йахве, отправка флота в страну Офир и визит царицы Савской в Иерусалим, должны быть поставлены в прямую взаимосвязь. Данные сравнительного семитского языкознания показывают, что страна Офир (’owir) должна быть отождествлена с область Ма‘афир в Юго-Западной Аравии (ДЮА MʿFRN) при том, что переход ʿ > ʾ достаточно надежно устанавливается на известных примерах. Так как золото практически не использовалось при строительстве харама Йахве при Соломоне, а сама Южная Аравия крайне бедна драгоценными металлами, и учитывая резко возросшие потребности в ладане для храмовых воскурений, zāhāb, упомянутое среди субстанций, привезенных из Южной Аравии в Иерусалим, нужно рассматривать не как золото, а как обозначение одного из сортов ладана-ḏhb. Визит «царицы Савской» (кто или что бы ни скрывалось за этим обозначением) нужно рассматривать как ответ на прибытие экспедиции Соломона в Офир–Ма‘афир в поисках благовоний для нового храма.

Следующим важным для развития трансаравийских торговых путей событием явилось вторжение в Аравию последнего вавилонского царя Набонида. Оно анализируется в разделе II. 3. («По следам Набонида»). В научной литературе не выработано до сих пор единого мнения относительно мотивов и маршрута вторжения Набонида в Аравию. Как правило, указывается, что победительным мотивом удаления Набонида из Вавилонии послужили конфликты со жречеством или стремление контролировать передвижения кочевников или торговые пути в Северной Аравии, и что вторжение в Аравию Набонид предпринял из Хаурана (Сирия) через Северо-Западную Аравию. Анализ новых данных о походе Набонида (надпись Tayma’ 1 из округи оазиса Тайма’) в Аравию в 552– 542 гг. до н. э. позволяет с высокой долей уверенности предположить, что уже в первой половине 1 тысячелетия до н. э. существовал и активно использовался путь из Южной Аравии в Месопотамию через северную часть Центральной Аравии с центром в современном оазисе Ха’ил, что вторжение Набонида в Аравию в направлении оазиса Тайма’ проходило напрямую из Месопотамии и что основным побудительным мотивом для вторжения в Аравию могло послужить стремление к возрождению и переориентции торговых потоков из Южной Аравии в Средиземноморье на Месопотамию.

Эти потоки могли угаснуть после разрушения храма Йахве в 587 г. до н. э. Навуходоносором II.

Раздел II. 4. («Взлет и упадок минейской торговли благовониями») посвящен анализу надписей из Ма‘ина, в которых упоминаются торговые партеры Ма‘ина и некоторые эпизоды из истории торговли благовониями в Средиземноморье и Месопотамии. Для анализа истории торговли южноаравийскими благовониями со Средиземноморьем важным представляется установление хронологии сохранившихся надписей. Древнейшей из них, после наиболее ранних так называемых «Списков иеродул», содержащих перечисления мест происхождения привезенных в Ма‘ин жен, является надпись RES 3427 = M 338 (раздел II. 4. 1). Упоминание Птолемея, сына Птолемея (tlmyṯ/bn/tlmyṯ), правившего 22 года (ṯny/wʿšry/ktlmyṯ/mlkn), по всей вероятности, указывает на 261 год до н. э., т. е. время правления Птолемея II Филадельфа. Следующими по времени составления являются надписи RES 2771 и Ma‘īn 10 = MAFRAY–Ma‘īn 13 (раздел II. 4. 2). Время их составления падает на 240–225 гг. до н. э.

Надпись RES 3022 = M 247 не только является важнейшим источником сведений по истории южноаравийской торговли благовониями; анализ этого текста (раздел II. 4. 3), установление даты его составления в силу уникальности сведений, содержащихся в этой надписи, важно для всей истории Восточного Средиземноморья. Торговыми партнерами для минейских торговцев выступали не только MṢR («Египет»), известный и из других надписей, но также ʾʾšr и ʿbr nhrn. ʾʾšr является этническим, а не географическим названием, за которым скрываются жители Осроены; ʿbr nhrn («Заречье») – территория к западу от Евфрата. В надписи упоминается несколько конфликтов, вводимых в тексте союзом ywm и произошедших, очевидно, в разное время. После угрозы со стороны Саба’ и Хаулана, следует упоминание конфликта между «владыкой Юга» и «владыкой Севера» (wbn/ḍr/kwn/byn/ḏymnt/wḏšʾmt ), когда караван был спасен «от (опасности, исходившей) из центра Египта, когда случилась война между медийцами и Египтом» bn/wsṭ/mṣr/bmrd/kwn/byn/mḏy/wmṣr. Этот эпизод – ключевой для всей древнеюжноаравийской хронологии – уже более столетия не находит однозначной трактовки. Проведенный анализ показывает, что под войной между владыками Юга и Севера имеется в виду VI Сирийская война между Птоелемями и Селевкидами (170–168 гг. до н. э.) (раздел II. 4. 3. 2), а спасение bn/wsṭ/mṣr должно указывать на то, что минейский караван вовсе не заходил в «центр Египета», откуда исходила опасность, продолжив свой путь в Осроену и Трансевфратену. На основе проведенного анализа и с привлечением данных палеографии в разделе II. 4. 4 устанавливается хронология минейских надписей, относящихся к торговле со Средиземноморьем:

1. «Списки иеродул» [начало 7 в. до н. э. – период F (ок. 150 г. до н. э.)

2. RES 3427 = M 338 (261 г. до н. э.)

3. RES 2771 = М 27; Ma‘īn 10 = MAFRAY-Ma‘īn 13 (240–225 гг. до н. э.)

4. RES 2930 = М 152; RES 3022 = M 247 (170–168 гг. до н. э.)

5. RES 3570 = М 349 (вторая половина 2 в. до н. э.).

Господство селевкидов в Восточном Средиземноморье нанесло тяжелый удар по контактам Южной Аравии со своими былыми партнерами: культовая практика в храме Йахве была остановлена, постоянные войны препятствовали поддержанию этих отношений. И следующим эпизодом, свидетельствующим по поддержании торговых контактов между югом Аравийского полуострова и Средиземноморьем, является евангельская история по поклонении волхвов младенцу Иисусу Христу (раздел II. 4. 5 «Поклонение волхвов»). Как и в случае с пересказом истории о визите в Иерусалим царицы Савской основным вопросом при анализе визита волхвов является точность передачи наименований даров, преподнесенных ими: «золото» (χρυσός) является чуждым в ряду благовоний (λίβανος и σμύρνα). Минейская надпись RES 2771 = М 27/3–4 упоминает жертвоприношение (mśnd) ṭyb/wʾfẓḥ/wḏhb – трех субстванций, традиционно трактуемых как «надпись из золота, серебра и бронзы». Так как все три понятия регулярно упоминаются для обозначения благовоний, с высокой долей уверенности можно утверждать, что все три понятия – ṭyb, ʾfẓḥ и ḏhb – подразумевает различные благовония, отличающиеся друг от друга по цвету. То, что волхвы пришли «ἀπὸ ἀνατολῶν» («с востока») отнюдь не указывает на восток, географически противопоставленный западу в современном смысле; ветхозаветый «восток» мог располагаться и на юге Аравии, напр., Сафар – гора на востоке: (sәporoh har haqqedem) (Быт. 10. 30). Таким образом, в волхвах, пришедших с востока поклониться новорожденному Мессии можно видеть минейских торговцев благовониями, пришедших в Израиль для продажи своего товара.

Рассмотрению первых прямых масштабных контактов Средиземноморья с Южной Аравией – походу Элия Галла 26–25 гг. до н.

э. и его последствиям для римско-аравийских отношений, посвящен раздел II. 5 («По следам Элия Галла»). Имеющиеся точки зрения на причины, побудившие римскую армию отправиться в столь далекий и мало подготовленный поход, сводятся к предположению о необходимости взять под контроль торговлю Рима с Аравией и Индией или подготовить поход против Парфии. Оба эти предположения представляются неверными: нет данных, свидетельствующих о нарушениях в притоке предметов роскоши через Аравийский полуостров в Рим, а также об участии государств юга Аравийского полуострова в союзе с Парфией, нацеленном против Рима. Представляется, что основной движущей силой явились пропагандистские стремления Августа по утверждению собственного могущества по модели индийского похода Александра Македонского. Тем не менее, «торговая» составляющая была представлена в этом походе интересами набатейских и иудейских союзников Рима, принимавших участие в походе. В результате их совместного похода были разрушены города Ма‘ина, что, вероятно, в значительной степени способствовало резкому ослаблению позиций Ма‘ина в Южной Аравии целом, и в торговле со Средиземноморьем в частности. Набатейские и, как показано далее в разделе III. 1, иудейские торговцы заняли образовавшуюся нишу.