На восток от Лены
В начале августа 1735 г. у берегов океана, вблизи устья Лены скопился густой лед. Бот «Иркутск», выйдя в море под командой лейтенанта Петра Ласиниуса, направился в сторону р. Колымы и несколько дней медленно шел на восток среди льдин. Затем судно пришлось ввести в залив Буорхая, около устья маленькой речки Хараулах. Ласиниус решил остаться здесь на зимовку.
Люди построили из деревьев, выброшенных волнами на берег, большой дом, но сложить хорошо печку не смогли, так какие было глины. Сберегая провиант, Ласиниус установил уменьшенные порции пищи. Люди мерзли, недоедали, слабели и заболевали цингой.
Ласиниус тоже заболел и умер в середине декабря. Вслед за ним стали умирать и другие члены экспедиции. К началу мая 1736 г.
не стало тридцати пяти человек.
Подштурман Василий Ртищев и несколько оставшихся в живых матросов дали знать в Якутск капитан-командору Берингу о гибели большей части команды.
Беринг назначил лейтенанта Дмитрия Яковлевича Лаптева командиром бота «Иркутск» и распорядился сформировать новую команду для судна.
Дмитрий Лаптев попытался летом 1736 г. возобновить плавание в а восток от Лены, но льды вскоре преградили ему путь. Он решил вернуться на зимовку в I
Якутск, но наступили холода и пришлось зазимовать на берегу Лены. Потом бот пришел в Якутск. Лаптев выехал в Петербург, чтобы сделать доклад Адмиралтейств-коллегий и получить новые инструкции.
Адмиралтейская – коллегия постановила продолжать плавание, приказав зимовать там, «где невозможность к походу будет за льдом». В самом крайнем случае Дмитрий Лаптев должен был идти пешком к Колыме, описывая берег океана, чтобы нанести его на карту.
В начале июля 1739 г.
бот «Иркутск» снова вышел в океан и, с трудом продвигаясь среди льдин, поравнялся с устьем р. Индигирки. Но ввести судно в ее устье не удалось. «Берег самый отмелый и погибельный. Нигде судна и малого и близко не подпускает»,— отметил Лаптев.
Море покрылось льдом вокруг судна, и пришлось оставить его до весны вдали от берега.
Команда перевезла провиант на землю и перезимовала около устья Индигирки.
В начале лета 1740 г. матросы Лаптева вместе с людьми, которых прислал на помощь приказчик Нижне-Колымского острога, стали вырубать во льду канал, чтобы вывести судно. А когда после тяжелого трехнедельного труда это удалось сделать, «Иркутск» попал на мель. И опять пришлось упорно и долго работать, стоя в ледяной воде, пока судно разгрузили и сдвинули с мели.
В августе Дмитрий Лаптев дошел морем до устья Колымы и остался зимовать в Нпжне-Колымске.
Побережье между Леной и Колымой удалось наконец описать, и его можно было нанести на карту.
В июне следующего года Лаптев снова вышел в море, чтобы попытаться дойти до пролива между Азией и Америкой. Но вскоре у мыса Большой Баранов он наткнулся на сплошной, плотный лед.
Даже лодки, которые Лаптев взял с собой в Нижне-Колымске, не могли пройти вперед и с трудом выбрались из льда.
Пришлось вернуться в Нижне-Колымск.
Осенью, когда выпал снег, Лаптев с большей частью команды поехал на собаках сперва вверх по Колыме, а потом на юго-восток от нее, к р. Анадырь. Летом 1742 г. он пошел на лодках вниз по р. Анадырь, описывая ее берега, и вышел к Тихому океану.
В 1743 г. Лаптев поехал в Петербург с рапортом Адмиралтейств-коллегий. В столице он узнал, что уже решено считать работы экспедиции оконченными.
Дмитрий Лаптев нанес на карту значительную часть побережья Ледовитого океана к востоку от Лены. В память о трудах Дмитрия Лаптева и его двоюродного брата Харитона Лаптева море, протянувшееся от п-ва Таймыра до Новосибирских о-вов, «названо морем Лаптевых.
Участники Великой Северной экспедиции в продолжение нескольких лет выходили в море на маленьких парусных судах, настойчиво отыскивая проход среди льдов. Они не раз зимовали на безлюдных берегах Ледовитого океана, переносили мороз и голод, страдали от цинги.
Лейтенанты Малыгин, Овцын, Прончищев, Харитон и Дмитрий Лаптевы, штурман Челюскин и многие матросы, имена которых нам не известны, проявляли удивительную выносливость и твердость, не отступая перед опасностями и тяжелыми лишениями»
Благодаря их доблести и мужеству удалось установить очертания почти всего побережья Ледовитого океана от Белого моря до Большого Баранова мыса, к востоку от устья Колымы.
Данными о глубинах северных морей в разных местах и другими материалами, доставленными экспедицией, впоследствии долго пользовались мореплаватели, продолжавшие изучать Северный Ледовитый океан. Но только после Великой Октябрьской революции, в наши дни, советские моряки окончательно освоили Северный морской путь, по которому теперь каждое лето регулярно совершают рейсы ледоколы и грузовые пароходы.
