В первой, более объемистой кардиальной части желудка начинается химическое переваривание пищи под воздействием пепсина (в очень кислой среде — до 1,6% по НС1). Переваривание идет относительно медленно: крупной добычи до 5 и более суток. В значительной степени измельченная и переваренная пищевая кашица переходит в направленную вперед более узкую пилорическую часть желудка, где обрабатывается трипсином, забрасываемым из начальной части кишечника, куда выделяется секрет поджелудочной железы. Кислотность содержимого пилорической части желудка резко снижается.

За желудком начинается кишечник, отчетливо разделяющийся на три отдела. Очень короткая тонкая кишка отделена от пилорической части желудка сфинктором — кольцевым утолщением мускульной оболочки. В тонкую кишку открываются протоки поджелудочной железы и желчный проток. Внутри широкой и длинной толстой кишки расположен вырост ее стенки — спиральный клапан, образующий 12-13 витков. Через сфинктер в кишечник протекает только разжиженная пищевая кашица. В тонкой кишке она смешивается с желчью и пищеварительными соками поджелудочной железы. В толстой кишке в щелочной среде завершается переваривание пищи и ее всасывание. Этот процесс облегчается развитием спирального клапана, многократно увеличивающего поверхность кишечника. По короткой прямой кишке непереваренные остатки пищи попадают в клоаку и через клоакальную щель (между брюшными плавниками) выбрасываются наружу.

От спинной поверхности прямой кишки отходит ректальная железа — полый пальцеобразный вырост — орган солевого обмена. Он удаляет избыток солей, попадающих в организм с пищей и морской водой: его железистые клетки выделяют в просвет железы секрет, в котором содержание NaCl примерно вдвое больше, чем в плазме крови. Ректальная железа акул, пойманных в пресных водах, обычно сильно регрессирует: у морских обитателей она весит 3,8-15,9 г, а в пресной воде — только 0,35-1,5 г. По требующим подтверждения данным, у половозрелых особей в период размножения ректальная железа выделяет пахучую слизь, в виде тонких нитей остающуюся в воде позади плывущей рыбы, что помогает встрече особей разного пола.

Трехлопастная печень хрящевых рыб отличается очень крупными размерами: у некоторых акул от 14-20 до 25% массы тела. Печень акуловых рыб накапливает запасы жира (у гигантской акулы до 70% от массы печени, у некоторых скатов — до 60%), что определяет ее роль не только как хранилища энергических резервов (в печени в значительных количествах накапливается и животный крахмал — гликоген), но и как гидростатического органа, повышающего плавучесть тела. В печени резервируются и некоторые витамины (в 1 г печени акул и скатов содержится от 8 тыс. до 60 тыс. международных единиц витамина А).

Потребность хрящевых рыб в кормах, видимо, относительно невелика. Содержавшаяся в океанариуме австралийская песчаная акула — Carcharias avenarius длиной около 3 м и массой в 150 кг за год съедала всего 80-90 кг рыбы, причем ее «аппетит» резко изменялся по сезонам: наивысший в феврале — апреле и очень низкий в остальное время года (возможно, здесь сказались условия неволи). Хрящевые рыбы, особенно акулы, способны за короткое время поглотить большие количества пищи, а затем длительное время голодать, медленно расходуя накопленные ресурсы. Описанные случаи необычайной прожорливости акул, возможно, относятся к таким длительное время голодавшим особям.

Органы дыхания и газообмен. Стенки глотки пронизаны открывающимися наружу жаберными щелями. К подъязычной дуге и хрящевым жаберным дугам прикрепляются межжаберные перегородки, края которых образуют кожистую крышечку над следующей жаберной щелью. На боковых сторонах межжаберных перегородок расположены продольные складки слизистой оболочки — жаберные лепестки, имеющие эктодермальное происхождение. Совокупность жаберных лепестков на одной стороне перегородки образует полужабру. Две полужабры, расположенные по обеим сторонам одной перегородки, составляют жабру.

У подавляющего большинства пластиножаберных рыб (кроме немногих примитивных акул) пять жаберных щелей и 4,5 жабры: одна полужабра на задней стороне перегородки, отходящей от подъязычной дуги, и четыре полных жабры на I-IV жаберных дугах, V жаберная дуга жабр не несет. У пластиножаберных сохраняется остаток жаберной щели между челюстной и подъязычной дугами в виде округлого отверстия, лежащего позади глаза — брызгальца; оно ведет в начальную часть глотки. На его передней стенке есть кожистая складка — клапан, прикрывающий наружное отверстие. По нижнему краю этой складки прикреплена небольшая жабра. В основании каждой межжаберной перегородки проходит приносящая жаберная артерия, распадающаяся на капилляры в жаберных лепестках обеих полужабр; капилляры соединяются в парные выносящие жаберные артерии, над жаберной щелью сливающиеся в общую выносящую артерию, по ним течет уже артериальная кровь.

Голубая акула (Prionace glauca)

У акул при вдохе глоточная область расширяется и в нее через ротовое отверстие и через брызгальце насасывается вода, омывающая жаберные лепестки и проходящая в наружные жаберные полости; при этом давление воды снаружи прижимает клапаны — подвижные края межжаберных перепонок — и они закрывают наружные жаберные щели. При выдохе жаберные дуги правой и левой сторон сближаются, уменьшая объем глотки; жаберные лепестки соседних полужабр почти смыкаются, затрудняя отток воды назад в глотку. Возросшее давление в наружных жаберных полостях отгибает клапаны, и вода вытекает наружу. У лежащих на дне скатов наружные жаберные щели переместились на брюшную сторону. Акт дыхания у них осуществляется сходно с акулами, но вода поступает через брызгальца (их размеры заметно больше, чем у акул). Ложная жабра (в брызгальце) выполняет роль добавочной жабры при поглощении кислорода, но, видимо, более важна ее роль при выделении углекислоты (что связано с повышенным содержанием в ложной жабре фермента карбоангидразы). В отличие от костных рыб функция жабр хрящевых рыб ограничена газообменом; их жаберные лепестки не могут выделять продукты азотистого обмена и соли.

У цельноголовых в отличие от пластиножаберных межжаберные перегородки укорачиваются, а разросшаяся перегородка, прикрепленная к подъязычной дуге, образует кожистую общую жаберную крышку, прикрывающую наружные щели; брызгальца исчезают. Механизм дыхания сходен с дыханием костных рыб.

Кровеносная система и кровообращение. Общая схема кровеносной системы хрящевых рыб схожа с кровеносной системой круглоротых, но отличается рядом особенностей, связанных с большей подвижностью хрящевых рыб и с их более высоким уровнем обмена. Но так же, как и у круглоротых, у хрящевых и костных рыб один круг кровообращения и в сердце только венозная кровь.

Сердце двухкамерное (одно предсердие и одни желудочек), но состоит из четырех отделов: тонкостенного венозного синуса или венозной пазухи (sinus venosus), предсердия (atrium), желудочка (ventriculus cordis) и артериального конуса (conus arteriosus). Внешне артериальный конус кажется расширенным началом брюшной аорты, но, как и в остальных отделах сердца, его стенки образованы поперечнополосатой мускулатурой; в стенках кровеносных сосудов, включая и брюшную аорту, — гладкие мышечные волокна. На внутренней поверхности артериального конуса есть клапаны, препятствующие обратному току крови. Последовательное сокращение мускулистых желудочка и артериального конуса повышает кровяное давление, ускоряя кровоток. Такое «поэтапное» (двухтактное) увеличение давления, видимо, не особенно эффективно. Кровяное давление в брюшной аорте у хрящевых рыб колеблется в пределах 7-45 мм рт. ст., а у костных рыб (разные виды) 18-120 мм рт. ст.; при этом у костистых рыб возросла мощность стенок желудочка, тогда как артериальный конус редуцировался.

От артериального конуса отходит брюшная аорта (aorta ventral is), распадающаяся на пять пар приносящих жаберных артерий (arterii branchiales advehentes). Первая снабжает кровью полужабры подъязычной дуги, вторая — пятая — жабры I-IV жаберных дуг. Окислившаяся в капиллярах жаберных лепестков артериальная кровь собирается в выносящие жаберные артерии (arterii branchiales revehentes). От первой выносящей жаберной артерии ответвляется общая сонная артерия (a. carotis communis), снабжающая кровью голову. Выносящие жаберные артерии обеих сторон сливаются, образуя лежащую под позвоночником спинную аорту (aorta dorsalis). На уровне плечевого пояса от спинной аорты отходят парные подключичные артерии (a. subclavia), несущие кровь к жаберному аппарату и грудным плавникам. В туловищной области от спинной аорты отходит ряд непарных и парных артерий, снабжающих кровью внутренние органы, стенки тела и брюшные плавники (чревная, почечные, подвздошные и др.). Далее спинная аорта уходит в гемальный канал хвостовых позвонков, получая название хвостовой артерии (а. caudalis).

Венозная кровь возвращается в сердце по венам — обычно более широким и тонкостенным, чем артерии. Хвостовая вена (v. caudalis), собравшая кровь из хвоста, входит в полость тела и разделяется на правую и левую воротные вены почек (v. portae renalis); они подходят к почкам и распадаются в них на капилляры, т. е. образуют воротную систему почек. Почечные капилляры вновь сливаются в вены, образующие правую и левую задние кардинальные вены (v. cardinalis posterior) — выносящие сосуды воротной системы почек. По боковым стенкам полости тела идут парные боковые вены (v. lateralis), собирающие кровь от брюшных плавников и стенок тела; уже в области сердца каждая из них сливается с подключичной веной (v. subclavia), несущей кровь от грудных плавников. Из головы венозная кровь собирается в парные передние кардинальные вены (v. cardinalis anterior) и парные нижние яремные вены (v. jugularis inferior). Задние и передние кардинальные и нижние яремные вены каждой стороны сливаются в кювьеров проток (ductus cuvieri). Кювьеровы протоки правой и левой сторон впадают в венозную пазуху (венозный синус) сердца.

Растения для посадки в большинстве случаев следует брать молодые, они лучше приживаются и принимают более активное участие в процессе биологической обработки воды, с их помощью быстрее устанавливается биологическое «равновесие» в аквариуме.

Растения в аквариуме можно сажать либо прямо в грунт, либо в небольшие горшочки с грунтом. При посадке растений в грунт нужно вначале выкопать в нем ямку, расправить корни и присыпать их песком. Необходимо проверить, чтобы точка роста растения находилась поверх грунта.

Во многих случаях растения желательно содержать в горшочках из обожженной глины. На дне горшочка должны быть отверстия для вентиляции. Размеры и форму горшочков нужно подбирать, исходя из характера корневой системы и способа размножения растений, а также места расположения их в аквариуме.

Растения желательно располагать по бокам и у задней стенки аквариума так, чтоб спереди оставалось свободное пространство для плавания рыб и их кормления. Одновременно необходимо обращать внимание на потребность растений в свете: светолюбивые следует располагать ближе к источнику света, а менее требовательные — дальше.

Водяной орех, рогульник, чилим, чёртов орех (Trapa natans)

Растения придают аквариуму более «естественный» и декоративный вид, поэтому нужно так комбинировать и размещать их, чтобы добиться наилучшего эффекта. Красиво выглядят в аквариуме 1-2 крупных камня. Всякого рода «гроты» совершенно недопустимы, так как они являются источником солей кальция и различных вредных веществ.

Наполнение аквариума водой. Рассадив растения, аквариум можно наполнить водой, не доливая примерно 5 см до верхнего края. При этом нужно обращать внимание на то, чтобы грунт не взмучивался. С этой целью употребляют специально приспособленную воронку либо под струю подставляется широкая тарелка. Можно положить на поверхность воды кусок фанеры или листы бумаги (можно газету). Лучше всего наполнять аквариум с помощью шланга из сосуда, поставленного несколько выше, при этом желательно загнуть конец шланга так, чтобы струя воды поднималась вверх. Сверху аквариум нужно закрыть стеклом, это предохраняет от испарения воды и попадания в него пыли.

Полностью налаженный аквариум должен несколько дней без рыб. Именно в это время в нем происходит установление биологического «равновесия». Этот процесс заключается в обильном размножении микроорганизмов. Внешне это проявляется в виде помутнения воды. Неопытный аквариумист, обнаружив помутневшую воду, старается ее сменить, что приводит к новой вспышке размножения микроорганизмов. Обычно спустя несколько дней муть пропадает, вода становится прозрачной и годной для рыб. Этот процесс можно значительно ускорить, добавив небольшое количество воды из аквариума с уже установившимся биологическим равновесием.

Литература: Аквариумное рыболовство. Н. М. Ильин

Горько, с кислинкой пахнет дымом костра, глуховато вздрагивают полы палатки, мягко плещут в днище лодки пущенные какой-то крупной рыбой круги волнышек… И такой вокруг покой, что… опять хочется жить с удочкой в руках сто лет. О, если бы еще не комары да мошки, которых так много по всему Приамурью! Да не чудовищная влажность воздуха, превращающая лето в баню!

Но и в морось рыбак не сдается! Разумеется, приходится облачаться в плащ или накидку, зато под дождик карась клюет лучше. Но пусть даже и не лучше — все равно хорошо: накрапывающий летний дождь побуждает к размышлениям, к воспоминаниям… Перебрасывает тебя по шатким мостикам памяти в затуманенные дали детства. А что может быть лучше возможности окунуться в ту лучшую пору жизни?.. И что в нашем бытии есть прекраснее памяти о прошлом?

Недавно был я на реке моего детства. Сидел на дуплистом кедровом бревне, смотрел вокруг, вдыхал знакомые запахи и думал, вспоминал свое уже стареющее былое. Прежде всего рыбачьи зори вспоминал, и в первую очередь ту из них, которая со множеством прожитых лет ничуть не потускнела. А была она в какой-нибудь сотне метров от дуплистого кедрового бревна, на котором сидел.

…Весенняя вода невысоко залила на низких берегах густые щетки трав, и вся рыба ринулась туда, но взять ее там было очень трудно. Поймаешь за зорьку на ушицу — и все, хотя бывали условия похуже, а лавливалось.

…Чуть светало. По крыше коровьей стайки, на сеновале которой я ночевал, шуршал мелкий затяжной дождик, вдоль огородных грядок улеглись марлевые полоски тумана, от сырости увлажнились и огрубели брезентовые штаны и отцовская парусиновая рубаха. Так не хотелось вылезать из-под изодранного, но теплого ватного одеяла, да уже тихо ходила в огороде по бороздам, набросив на голову и плечи углом сложенный мешок, мать, и уже дымилась труба летней кухоньки с грубым горбыльным навесом, и уже погнали по улицам коров счастливые соседи…

Позавтракав стаканом кипятка на чаге, аккуратненькой пластинкой хлеба и зеленой пухлой котлетой из лебеды, я ухватил под мышки связку удочек, засунул в карман банку с червями, прикрылся дырявым отцовским дождевиком и замесил босыми ногами скользкую грязь по своей заветной рыбачьей тропе.

Мой колышек с вечерней отметкой уровня воды в заливе оголился на десяток сантиметров, а знал я, что при таком резком обмелении рыба с невысоких и недолгих разливов торопится загодя уйти, и в первую очередь — рыба крупная. Взбодрившись надеждой на хороший клев, я наловил раков, опасаясь, что не хватит червей, сколотил из двух плавающих у берега бревен плотик и отплыл на нем через хлопья тумана к противоположному низкому берегу, вздрагивая от промозглой сырости.

Была там длинная узкая старица, вытянувшаяся вдоль залива метров на двести и соединявшаяся с ним при невысокой воде узкой, глубокой и короткой проточкой. Прикинув, что теперь солидная рыба спешит в залив именно через эту проточку, я примостился у нее, размотал леску, замерил глубину на длине заброса, наживил один крючок червяком, другой — раковым хвостиком… Не успел забросить, как поплавок лихо задергался и исчез… На крючках оказалось по хорошему карасю — два сразу!

…Такой клев, живи хоть век, не забывается. Я выуживал из воды отборно крупных карасей одного за другим и свою пятую удочку стал разматывать только через час после первой, потому что не оставляли те караси свободных минут. Были и косатки, и верхоглядики, и килограммовые сазанчики да сомики цеплялись, зля меня, коньки, чебаки, «красноперки» и прочая по тому клеву чепуха (о которой мечтал вчера лишь). Но особенно радовали караси. Не было среди них легче полукилограмма, попадались чаще всего по кило — на длину полных трех моих ладоней. И до потери дыхания радовали настоящие богатыри сазаньей стати и крепости.

Забросив, наконец, пятую удочку, я оглянулся назад и ликующе оторопел — на мокрой траве между мокрых кочек прыгало и ворочалось около трех десятков большущих карасей да еще примерно столько же другой рыбы. А клев разгорался пуще, и замечал я, что день начался без зоревого полыхания, а серо и угрюмо, что дождик все сыплет и сыплет и весь я уже мокрый и продрог… И только подумал, как обрадую столь обильным уловом и мать, и сестер, и соседей, как услышал с другого берега девчоночий голос: «Сергей, поймал что-нибудь?» Там стояла старшая сестра Зоя. И ответил я с достоинством: «Поймал… Только налови мне раков да плыви ко мне на лодке… Попроси у Храмовых».

Обыкновенный карась (Carassius carassius)

Нагрузив Зою карасями — сколько могла она унести, круто согнувшись, стал рыбачить спокойнее. Сидя на мокром корче, я выволакивал карасей и другую рыбу не реже прежнего, но с другим наслаждением. С горделивым чувством одолевал упругую силу очередного «лаптя» своей грубой силой без какой-либо церемонии осторожного вываживания, а выбросив его на берег или прямо на колени, замирал в восторге от того, как вздрагивает он, как бьет мои ноги или мнет траву, ослепляя ту траву и меня своим блеском, как шлепает белой хрящеватой трубкой рта, пытаясь выбросить крючок. И попробуй удержи его, чтоб вынуть тот крючок: широк, стервец, в боках, здоров и скользок! Пляшет! Поводит крепкой перламутровой кольчугой! А плотное тело в броневой чешуе такое холодное и такое живое. И нет в нем ни намека на сдачу победителю: он все прыгает и прыгает, и шлепает хвостом, что-то коротко немо вскрикивает, и как будто горестно плачет по своей свободной стихии. На миг поднимается во мне жалость к нему, но… исчезли два поплавка, а одно тальниковое удилище потянуло в воду.

Стало совсем светло, за серостью неба смутно угадывалось солнце, но дождь еще сыпал и, собравшись в тяжелые капли, стекал с головы сквозь дыры плаща на шею, плечи, грудь и спину и опускался еще ниже по вспузырившейся холодом, посиневшей «гусиной» коже… На мокром сидел, в мокроту опущены ноги… Но был в те долгие мгновения мой мир прекрасен, потому что я уже, не глядя на поплавки, поднимал удилища одно за другим, чтоб вытянуть очередного карася или еще что там.

Через пару часов привезли мне сестры прямо со сковородкой здоровенного зажаренного карася, сухие штаны, ватник да банку червей, увезли же, сколько могли поднять. А клеву все не было конца, и молил я бога, чтоб длилось это до бесконечности. Но прослышала про бешеный карасиный клев и мою сказочную рыбалку соседняя ребятня, и облепили меня у той проточки со всех сторон. Потому ли, что стало здесь шумно, или просто совсем кончилось утро, но оборвало клев, и пришлось сматывать удочки.

Сестренки потом подсчитали мой улов: 107 карасей, 32 косатки, по дюжине сомов и сазанов. Прочее во внимание не бралось, хотя в ход было пущено тоже…

Карась далеко не всегда клюет. Особенно в половодье, когда от пуза наедается всякими зеленями, разными букашками, ползающими по притопленным кустам и травам, да непересчетной микроскопической водяной живностью. Тогда он разве что мясом рака да уж очень аппетитным красным червяком и может соблазниться.

А в иные периоды нет карасиного клева, хотя по всем признакам вроде бы должен быть.

Не следует только думать, будто карась простофиля, поймать его — пара пустяков. Он чуток и осторожен, боковой линией улавливает шаги рыбака по берегу и тихий шлепок поплавка. Обонянием он превосходит человека, может быть, в тысячу раз. И орган вкуса у него развит прекрасно… Так что для ужения нашего славного карася надобны и опыт, и умение, и осторожность. А тем, что он в мутной воде иногда берет крючок в метре от рыбака, руководствоваться не стоит.

И славен именно наш дальневосточный серебряный карась, а потому именно его, но не золотистого и не серебряного европейского, широко акклиматизировали от Камчатки до Украины. Даже в Северную Америку и Индокитай завезли, где он прекрасно освоился. Более того, прижился этот карась в совсем, казалось бы, ему не свойственных условиях — например, в глубоких высокогорных холодноводных озерах Памира.

Да нельзя еще не упомянуть, что знаменитая аквариумная золотая рыбка выведена еще тысячу лет назад именно из серебряного карася: это его обыкновенный хромист. Посмотрите на аквариумное великолепие: телескопы, вакины, кометы, вуалехвосты, шубункины, львиноголовки… И этих замечательных декоративных разноцветных рыбок много, а все они — от того же серебряного карася через золотую рыбку. И как спартански непритязательный предок, эта аквариумная внешняя хрупкость и нежность очень живуча, неприхотлива и плодовита, а радует людей красотой долгими десятилетиями.

Литература: Сергей Петрович Кучеренко «Рыбы у себя дома». Хабаровск, 1988

В ряде районов земного шара случаются местные бури. Они не связаны с циклонами. Над бухтой в Новороссийске временами дует мощный северо-восточный ветер, называемый борой. Слово «бора» происходит от греческого «борей» — холодный северный ветер. Ветер этот достигает особенной силы в холодную половину года. Бора дует со стороны Мархотского перевала, высота которого около 400 м. Это один из самых сильных ветров в нашей стране.

Зимой за несколько дней до появления боры в северных областях Советского Союза наблюдается резкое повышение атмосферного давления. Оно приводит к вторжению холодного воздуха на Кавказ. В то же время давление воздуха над теплым Черным морем остается низким. Когда холодный фронт подходит к Кавказскому хребту, то вследствие разности давлений воздуха с материка в сторону моря начинают дуть холодные ветры.

Перед Новороссийском холодный воздух сначала задерживается горной цепью, но вскоре со страшной силой низвергается через узкий и более низкий, чем соседние горы, Мархотский

перевал к морю, где в это время стоит теплая погода. Скорость ветра при боре достигает иногда 40 и более метров в секунду. Температура воздуха падает до 10—15° мороза и ниже.

Перед наступлением боры на вершинах гор, окружающих Новороссийск, появляются легкие разорванно-слоистые облачка. Постепенно опускаясь, они окутывают скалы вершин. Усиливается ветер. И тут облачка начинают как бы падать вниз, скатываясь с вершины. Это пришла бора.

Жестокий ветер превращает воды бухты в кипящий котел. Брызги воды летят на набережную, тут же замерзая. Ветер валит телеграфные столбы, рвет провода, сносит крыши. Мол и стоящие в бухте суда быстро покрываются толстой ледяной коркой, и, если не обрубать быстро намерзающий лед, суда могут перевернуться и затонуть. Суда, находящиеся в порту, с наступлением боры спешно уходят в открытое море; бора не распространяется далеко от берега.

Порывы ветра при боре достигают иногда 60—70 м/сек, а в 1928 г. ураганомер зарегистрировал «удар» ветра в 80 м/сек. Ледяной дождь, часто сопровождающий бору, с такой силой бьет в стены домов, что размывает их и быстро приводит в ветхость. Поэтому в Новороссийске стены многих зданий, обращенных к северо-востоку, для прочности обшиты листовым железом.

Метеоролог Лютницкий, описывая бору в 1912 г., когда скорость ветра превысила 60 м/сек, отмечал: «…это было что-то чудовищное. Со здания Мархотской метеорологической станции сорвало всю крышу с балками и стропилами и швырнуло вниз на сотню метров. Ветер выдавил окна вместе с внутренними ставнями».

Лнварская бора 1935 г. выбросила на западный берег Новороссийской бухты датский корабль «Борнхольм», стоявший в порту.

Бора теперь хорошо изучена. Служба погоды дает предупреждение о боре за несколько дней.

Кроме района Новороссийска, бора наблюдается у нас на о-вах Новой Земли. Порывы ветра там достигают 40—50 м/сек. Метеорологи, работающие на Новой Земле, во время боры пользуются целой системой канатов, чтобы не потерять дорогу к метеорологической площадке.

Много общего с борой имеет бакинский норд — сильнейший северный ветер, сухой и холодный, достигающий нередко скорости 20—30 м/сек. Этот ураганный ветер может дуть до пяти суток, не прекращаясь.

Местный ветер большой силы, сходный с борой, наблюдается на оз. Байкал; называют его сармой. Свое название он получил от р. Сармы, впадающей в Байкал с северо-запада. Сарма свирепствует обычно поздней осенью и в начале зимы, реже — весной. Глубокой осенью и зимой, когда в Сибири стоят уже холода, Байкал долго не замерзает, над ним устанавливается пониженное давление атмосферы, в связи с тем, что температура воды много выше окружающего холодного воздуха. В то же время сюда нередко вторгаются массы холодноговоздухаиз Арктики, И тогда по узким горным долинам к воде начинают скатываться потоки ледяного воздуха. Воздух падает с гор с такой силой, что сбрасывает в воду крупные камни. Скорость ветра достигает 40 м/сек.

Горячий сухой ветер, дующий у нас на юго-востоке, в Средней Азии, называют афганцем. Он достигает силы бури и несет с собой тучи пыли. Полуденное солнце едва просвечивает и кажется темно-красным. Мелкая пыль, которую несет с собой афганец, проникает всюду. Одна из характерных особенностей афганца — это крайняя сухость воздуха. Когда он дует, то листья вянут и отмирают. У людей трескается кожа на лице и руках. Температура воздуха достигает -|-40о и более. Пыль с земли тучей поднимается на высоту до 4— 5 км.

Название «афганец» установилось по чисто формальному признаку, так как он дует с юго-запада; однако он не имеет никакого

отношения к Афганистану и является местным ветром. Население Средней Азии обычно называет афганец кара-бураном, что значит «черная буря».

Афганец наблюдается чаще всего в верхнем течении Аму-Дарьи и в южном Узбекистане, но бывает и в других местах Средней Азии, По исследованиям ташкентских метеорологов, афганец связан с быстро движущимися с запада на восток холодными фронтами в условиях раскаленного до 70—80° песка при полном отсутствии осадков, а иногда даже облачности.

Поднятая афганцем пыль сутками держится в воздухе и заволакивает мглой территорию Узбекистана, Казахстана, а иногда проникает и в более северные районы нашей страны.

Огромной силы достигают пыльные бури в пустынях Сахаре, Аравийской и др. Это так называемые самумыи хамсины.

Само слово «самум» говорит за себя: это арабское слово, означает оно «ядовитый».

Уже на стадии родового строя большое значение имели различия по языку, месту и образу жизни, нравам, обычаям, верованиям и т. д.

 Подразделение человечества по этим признакам на племена, народности, нации принято называть этническим подразделением (от греческого слова «этнос» — народ).

Всякая этническая группа представляет собой исторически сложившуюся группу людей, а не расовую группу, характеризующуюся телесными особенностями. У этнической группы имеются общая территория, общий язык, одинаковый образ жизни и другие сходные черты. Общность образа жизни приводит к общности культуры, нравов, обычаев, верований и т. д.

В древнейшие времена, когда люди жили в условиях первобытнообщинного строя, когда еще не было частной собственности на средства производства, не было и классов.

Люди жили родами (группами, связанными кровным родством) и племенами, состоявшими из нескольких родов.

Позднее, при рабовладельческом и феодально-крепостническом строе, сложились более крупные и сложные по составу этнические группы — народности, состоявшие уже из различных классов — господствующих и угнетенных, эксплуататорских и эксплуатируемых.

Кое-где на земном шаре до сих пор имеются группы племен, еще не сложившихся в народности. Таковы, например, коренные жители Новой Гвинеи.

С развитием капитализма народности стали вырастать в буржуазные нации. Для наций наряду с общностью языка, территории и культуры характерна общность экономической жизни (хозяйства), экономическая связанность.

Даже крупнейшие народы древности, например римляне, распространившие свое господство, язык и культуру на сотни покоренных народов Европы, Ближнего Востока, Северной Африки, не были нацией, так как не имели экономической общности. Напротив, при капитализме нациями стали и некоторые небольшие народы (например, норвежцы).

Роды, племена, народности и нации всегда имели свой общий язык, понятный для всех людей данной группы. Историческое развитие шло от языков родовых и племенных к языкам народностей и от языков народностей — к национальным языкам. Среди коренного населения Австралии и Новой Гвинеи до наших дней сохранились остатки древних племенных языков— австралийских и папуасских. Языками больших народностей были наиболее распространенные языки древности: ассиро-вавилонский в Месопотамии, латинский в Италии и в западной половине Римской империи (давший начало современным романским языкам— французскому, итальянскому, испанскому и др.), греческий язык Эллады и Византии.