?

Переправа лошадей на Алтае

Тундра Европы, Азии и Америки сменяется поясом обширных хвойных лесов с примесью березы и других мелколиственных пород деревьев.

Животный мир тайги значительно богаче тундры. Здесь обитает крупный олень с лопатообразными рогами лось. Крепкие и сильные ноги лося с раздвоенными копытами позволяют ему легко проходить по лесным болотам и глубокому снегу.

Лось дает хорошее мясо и шкуру. Это животное в царской России хищнически истреблялось. Советское правительство почти повсеместно на время запретило охоту на лося. Теперь количество лосей сильно возросло и область их обитания расширилась. В Печоро-Илычском заповеднике ведется работа по одомашниванию лося. Животных запрягают в сани, и они возят людей и грузы. Лоси под вьюком проходят по самым трудным дорогам, глубоким снегам, болотам и таежным буреломам там, где не могут пройти лошади.

В таежных лесах юга Сибири встречается другой вид оленя марал, или изюбр, как его называют в Забайкалье и на Дальнем Востоке. Марал ценится за свои рога, которые он ежегодно сбрасывает, после чего они снопа отрастают. В начале лета рога оленя мягкие, обильны кровеносными сосудами и покрыты тонкой кожей с бархатистой шерстью. Ради этих рогов, называемых в этот период их развития пантами, и производится охота на маралов. Из пантов маралов и пятнистых оленей изготовляют ценное лекарство пантокрин.

Маралов разводят у нас на Алтае. В прирученном состоянии их держат в маралятниках больших загонах.

У всех оленей (лосей, косуль, маралов, благородного оленя) рога вырастают только у самцов, самки же безрогие. Исключение составляет северный олень, у которого рога имеют и самки.

В лесах Сибири и Северной Америки живет маленькое безрогое животное из семейства оленей кабарга. Самцы кабарги имеют большие, торчащие изо рта клыки.

В евразийской тайге широко распространен бурый медведь. Встречается он и в лиственных лесах, и в горах Европы, Кавказа и Средней Азии. В Северной Америке в поясе хвойных лесов живет другой вид медведя гризли.

В тайге обоих материков обитает хитрый хищный зверь росомаха. Она имеет красивый, но грубоватый мех. Росомаха наносит большой ущерб таежным обитателям. Она нападает на лосят и оленят, забирается в склады провианта, заготовленного охотниками на время зимнего промысла.

Самым ценным пушным зверем тайги считают соболя. Он живет у нас от Уральского хребта до Камчатки. В царской России охота на соболя велась хищнически, и его почти истребили. В настоящее время численность соболя успешно восстанавливается, область его обитания расширяется. На баргузинском побережье оз. Байкала организован соболиный заповедник, в котором охраняют соболя. В других местах Сибири охоту на соболя запрещали на несколько лет для того, чтобы этот ценный зверек размножился.

Так называемый американский соболь по виду и по повадкам стоит ближе к лесной кунице. Мех его намного хуже, чем у нашего соболя.

Лесная куница обитает в Европе. Она живет в хвойных и лиственных лесах. Мех куницы красив, но хуже соболиного. Куница живет на деревьях, в дуплах; охотится за мелкими грызунами и белками. Там, где куница встречается с соболем (на востоке Урала), эти два хищных зверька дают помесь, которую называют кидус.

Среди грызунов одно из первых мест в тайге принадлежит белке. Она дает прекрасный пушистый мех и служит основой пушного промысла. Лучший мех у сибирской белки. Зимой она темно-серая, а летом рыжая или черная.

В тайге Сибири и Северной Америки встречается очень красивый зверек бурундук, похожий на маленькую белку, но иной окраски. Вдоль тела у него идет несколько продольных полосок. Бурундук роет под корнями елей и кедров (сибирской сосны) глубокие норы, где хранит большие запасы орехов.

В лесах Северной Америки есть свои звери, не водящиеся на других материках, как например иглошерстый дикобраз. Тело этого зверька (80 еж длины) покрыто густой и довольно мягкой шерстью, между волосами которой сидят крепкие и длинные иглы. Такими же иглами покрыт хвост; им дикобраз может наносить сильные удары. Иглы сидят в коже довольно слабо и легко отделяются от нее. Если какой-нибудь хищник или собака пытаются схватить дикобраза, иглы его остаются в пасти нападающего и причиняют жестокую и долго не унимающуюся боль. Дикобраз ведет древесный образ жизни и свое логово устраивает в дуплах деревьев. Питается плодами, листьями, хвоей и корой.

В Северной Америке водится речной бобр, очень близкий по своему облику к нашему бобру.

Типичная птица тайги обыкновенный глухарь. Он широко распространен от Европы до Байкала. Восточнее живет каменный глухарь. Только в тайге Евразии живут рябчики и кедровки. В тайге обоих полушарий много дятлов, клестов, свиристелей,

В тайге мало змей и ящериц. В Сибири можно встретить щитомордника и обыкновенную гадюку, широко распространенную в европейских лесах.

Среди представителей класса земноводных особый интерес вызывает сибирский четырехпалый тритон. Он населяет водоемы Сибири и Дальнего Востока. В Приморском и Хабаровском краях живет уссурийский когтистый тритон, замечательный тем, что у него нет легких; он дышит только кожей. Живет этот тритон в горных лесных ручьях.

Большие неприятности человеку и животным, населяющим тайгу, доставляют назойливые насекомые комары, мошки, слепни.

В начале августа 1735 г. у берегов океана, вблизи устья Лены скопился густой лед. Бот «Иркутск», выйдя в море под командой лейтенанта Петра Ласиниуса, направился в сторону р. Колымы и несколько дней медленно шел на восток среди льдин. Затем судно пришлось ввести в залив Буорхая, около устья маленькой речки Хараулах. Ласиниус решил остаться здесь на зимовку.

Люди построили из деревьев, выброшенных волнами на берег, большой дом, но сложить хорошо печку не смогли, так какие было глины. Сберегая провиант, Ласиниус установил уменьшенные порции пищи. Люди мерзли, недоедали, слабели и заболевали цингой.

Ласиниус тоже заболел и умер в середине декабря. Вслед за ним стали умирать и другие члены экспедиции. К началу мая 1736 г.

не стало тридцати пяти человек.

Подштурман Василий Ртищев и несколько оставшихся в живых матросов дали знать в Якутск капитан-командору Берингу о гибели большей части команды.

Беринг назначил лейтенанта Дмитрия Яковлевича Лаптева командиром бота «Иркутск» и распорядился сформировать новую команду для судна.

Дмитрий Лаптев попытался летом 1736 г. возобновить плавание в а восток от Лены, но льды вскоре преградили ему путь. Он решил вернуться на зимовку в I

Якутск, но наступили холода и пришлось зазимовать на берегу Лены. Потом бот пришел в Якутск. Лаптев выехал в Петербург, чтобы сделать доклад Адмиралтейств-коллегий и получить новые инструкции.

Адмиралтейская – коллегия постановила продолжать плавание, приказав зимовать там, «где невозможность к походу будет за льдом». В самом крайнем случае Дмитрий Лаптев должен был идти пешком к Колыме, описывая берег океана, чтобы нанести его на карту.

В начале июля 1739 г.

бот «Иркутск» снова вышел в океан и, с трудом продвигаясь среди льдин, поравнялся с устьем р. Индигирки. Но ввести судно в ее устье не удалось. «Берег самый отмелый и погибельный. Нигде судна и малого и близко не подпускает»,— отметил Лаптев.

Море покрылось льдом вокруг судна, и пришлось оставить его до весны вдали от берега.

Команда перевезла провиант на землю и перезимовала около устья Индигирки.

В начале лета 1740 г. матросы Лаптева вместе с людьми, которых прислал на помощь приказчик Нижне-Колымского острога, стали вырубать во льду канал, чтобы вывести судно. А когда после тяжелого трехнедельного труда это удалось сделать, «Иркутск» попал на мель. И опять пришлось упорно и долго работать, стоя в ледяной воде, пока судно разгрузили и сдвинули с мели.

В августе Дмитрий Лаптев дошел морем до устья Колымы и остался зимовать в Нпжне-Колымске.

Побережье между Леной и Колымой удалось наконец описать, и его можно было нанести на карту.

В июне следующего года Лаптев снова вышел в море, чтобы попытаться дойти до пролива между Азией и Америкой. Но вскоре у мыса Большой Баранов он наткнулся на сплошной, плотный лед.

Даже лодки, которые Лаптев взял с собой в Нижне-Колымске, не могли пройти вперед и с трудом выбрались из льда.

Пришлось вернуться в Нижне-Колымск.

Осенью, когда выпал снег, Лаптев с большей частью команды поехал на собаках сперва вверх по Колыме, а потом на юго-восток от нее, к р. Анадырь. Летом 1742 г. он пошел на лодках вниз по р. Анадырь, описывая ее берега, и вышел к Тихому океану.

В 1743 г. Лаптев поехал в Петербург с рапортом Адмиралтейств-коллегий. В столице он узнал, что уже решено считать работы экспедиции оконченными.

Дмитрий Лаптев нанес на карту значительную часть побережья Ледовитого океана к востоку от Лены. В память о трудах Дмитрия Лаптева и его двоюродного брата Харитона Лаптева море, протянувшееся от п-ва Таймыра до Новосибирских о-вов, «названо морем Лаптевых.

Участники Великой Северной экспедиции в продолжение нескольких лет выходили в море на маленьких парусных судах, настойчиво отыскивая проход среди льдов. Они не раз зимовали на безлюдных берегах Ледовитого океана, переносили мороз и голод, страдали от цинги.

Лейтенанты Малыгин, Овцын, Прончищев, Харитон и Дмитрий Лаптевы, штурман Челюскин и многие матросы, имена которых нам не известны, проявляли удивительную выносливость и твердость, не отступая перед опасностями и тяжелыми лишениями»

Благодаря их доблести и мужеству удалось установить очертания почти всего побережья Ледовитого океана от Белого моря до Большого Баранова мыса, к востоку от устья Колымы.

Данными о глубинах северных морей в разных местах и другими материалами, доставленными экспедицией, впоследствии долго пользовались мореплаватели, продолжавшие изучать Северный Ледовитый океан. Но только после Великой Октябрьской революции, в наши дни, советские моряки окончательно освоили Северный морской путь, по которому теперь каждое лето регулярно совершают рейсы ледоколы и грузовые пароходы.

«На полюс!..»

Остров Рудольфа — далекий, покрытый льдами и снегами кусочек суши, последний остров в архипелаге Земли Франца-Иосифа… А дальше к северу — скованный многолетними льдами океан.

В центре океана, в 915 километрах от острова Рудольфа,— незримая условная точка. Она ничем не отличается от океана: те же дрейфующие льды, а под ними холодные бездны, как всюду на тысячи километров кругом. Эта условная точка — Северный полюс. На карте Северного полушария ее легко показать—в этой точке сходятся все меридианы. Найти и определить местоположение этой невидимой точки на земном шаре было значительно сложнее.

Жгучие, как пламя, морозы, страшной силы ветры, бесконечные туманы, мрак многомесячной арктической ночи, льды, находящиеся в постоянном движении, дикий хаос гигантских непроходимых торосов, коварные, замаскированные полыньи и, наконец, неумолимая спутница полярного путешественника — цинга — все это неодолимой преградой стояло на пути человека, стремившегося достигнуть центра Арктики.

И все же веками мечтали люди раскрыть тайну Северного полюса. Не раз смельчаки пытались осуществить эту мечту. Но суровый океан мстил отважным, и многие из них поплатились жизнью за свою дерзость.

Жертвой Севера пал и замечательный русский исследователь Георгий Яковлевич Седов, страстно мечтавший о завоевании Северного полюса.

Еще мальчиком, учась в приходской школе, он, бывало, подолгу всматривался в Полярную звезду — маленькую ничем не приметную звезду в ярком созвездии Малой Медведицы. Он знал, что звезда эта путеводная, по ней моряки определяют курс кораблей, и где-то там под ней находится Северный полюс…

Миновали многие годы… Стоя на обледенелой палубе вмерзшего в лед корабля «Св. Фока», Георгий Седов — начальник первой русской экспедиции на Северный полюс — сквозь заиндевевшие реи высоких мачт отыскал на черном небе, среди яркой россыпи созвездий, небольшую неподвижно мерцавшую звезду.

Какой долгий и мучительный путь пришлось одолеть, чтобы увидеть эту звезду так близко, над головой! И вот он почти у цели; еще одно усилие — и полюс будет побежден; завтра на рассвете — в поход. Уже все готово.

Позади две зимовки на затертом во льдах судне — у берегов Новой Земли и на Земле Франца-Иосифа, долгие, тяжелые зимовки, вконец измотавшие экипаж. Нет, не с такими силами мечтал Седов идти на штурм полюса. Почти два года ушло на то, чтобы добраться до исходной базы — острова Рудольфа. Люди измучены, устали. А сколько препятствий приходилось преодолевать при подготовке экспедиции! Сын простого азовского рыбака, он упорным трудом и знаниями достиг звания лейтенанта флота. Его план экспедиции на полюс был принят в штыки. Над ним смеялись, считали его маньяком. С величайшим трудом удалось ему доказать, что экспедиция на полюс возможна.

Однако в денежной поддержке правительство отказало. Три года ушло на сбор средств. Седов читал доклады о Севере. Его проект стал широко известным и нашел живой отклик в сердцах простых русских людей. Со всех концов страны начали приходить к Седову письма и деньги на экспедицию. Это были трудовые копейки рабочих и интеллигентов.

Так была решена судьба экспедиции. В 1912 году от набережной Архангельска отчалило парусно-моторное судно «Св. Фока», взявшее курс на Землю Франца-Иосифа. До самого отхода судна не прекращались козни недоброжелателей Седова. Накануне выхода на корабль был наложен арест. Чтобы откупиться от кредиторов, Седов согласился все добытое экспедицией отдать безвозмездно кучке авантюристов, именовавших себя «Комитетом по организации экспедиции Седова на полюс».

И вот окованный железом нос «Св. Фоки» режет спокойную гладь Белого моря. Весело журчит вода за кормой, корабль отдаляется от родной земли, где так много пришлось испытать…

Тяжелые льды Баренцева моря не позволили путешественникам пробиться к Земле Франца-Иосифа. У северо-западных берегов Новой Земли судно затерло. Пришлось простоять во льдах почти год. Но этот год не пропал даром: Седов и его спутники — В. Ю. Визе — известный полярный исследователь, впоследствии член-корреспондент Академии наук СССР, а также геолог М. А. Павлов и другие — вели обширные исследования Новой Земли. Сам Седов на нартах в собачьей упряжке добрался до мыса Желания, установил там существующий доныне астрономический знак и, проделав большую исследовательскую работу по изучению побережья этой части острова, вернулся на судно.

Все собранные материалы Седов в августе 1913 года отправил в Петербург с капитаном «Св. Фоки», отказавшимся участвовать в дальнейшем плавании. Знаменитый Фритьоф Нансен в свое время говорил, что качество и значение этих материалов были настолько велики, что они уже вполне окупали экспедицию Седова.

Только 3 сентября 1913 года «Св. Фока» вырвался из ледяного плена и 13 сентября подошел к мысу Флора — одному из самых южных островов Земли Франца-Иосифа, куда для экспедиции должны были завезти уголь на вспомогательном судне. Но оказалось, что уголь не доставлен. Не было на берегу и плавника. Топливо на судне кончилось. Команда жгла канаты с жиром моржей и тюленей. Предстояла вторая зимовка. Но невзгоды не сломили духа русских мореходов. Седов решил на бить побольше моржей и их салом отапливать судно. Охота оказалась удачной.

Седов подыскал хорошо защищенную бухту на острове Гукера и решил здесь перезимовать. Бухту назвали Тихой.

Зимовка проходила в невероятно тяжелых условиях. Стояла мрачная полярная ночь. Свирепствовали морозы. На стенах кают и под койками образовался лед. От сжигания жира вес было покрыто черной копотью. Одежда и обувь у людей износились. Тяжко было с продуктами. Солонина пахла гнилью, сухари оказались затхлыми — архангельские купцы обманули Седова. Началась цинга. Болели матросы, механик и сам начальник экспедиции. Но люди не сдавались. Даже в жестокие морозы на пронизывающем ветру по приказанию Седова все совершали прогулки. Регулярно производились научные работы, шла подготовка к походу на полюс. Вторая вынужденная зимовка смешала все карты. Разработанный ранее план этого похода пришлось пересмотреть.

Седов подробно обсудил с Визе и Павловым новый проект. Решено было идти к полюсу на трех нартах с 24 собаками, взяв пятимесячный запас продовольствия. Своими спутниками Георгий Яковлевич выбрал наиболее здоровых и выносливых матросов— Линника и Пустошного.

Предельное напряжение, пережитое перед экспедицией, две тяжелые зимовки и плохое питание подорвали физические силы исследователя, но воля его оставалась непреклонной. Он во что бы то ни стало, хотел достигнуть полюса и на советы товарищей воздержаться от похода весело отвечал:

— Болен? Цинга? Так это от неподвижности. В походе все пройдет.

Глубокая вера Седова в успех благотворно влияла на весь экипаж: люди оживились, всячески помогали своему начальнику готовиться к походу.

Маршрут экспедиции Г. Я.Седова на «Св. Фоке».

Художник экспедиции Пинегин, друг Седова, попытался уговорить его задержаться на две-три недели на корабле—до полного выздоровления. Седов долго думал, а потом сказал: «Все это так, но я верю в свою звезду».

28 февраля 1914 года еще до восхода солнца Седов и его спутники двинулись в путь. Они пошли к острову Рудольфа, где рассчитывали пополнить свои запасы продуктами, оставленными неудавшимися экспедициями из других стран. Перед выходом Седов обратился к остающимся на судне товарищам с краткой речью: «Совсем не состояние здоровья беспокоит меня больше всего, а другое: выступление без тех средств, на какие я рассчитывал. Сегодня для нас и для России великий день. Но разве с таким снаряжением надо идти к полюсу? Разве с таким снаряжением я рассчитывал достичь его? Вместо 80 собак у нас только 24, одежда износилась, экипаж истощен работами на Новой Земле, а сами мы не так крепки здоровьем, как нужно. Все это, конечно, не помешает нам исполнить свой долг. Долг мы исполним. Наша цель — полюс, и все возможное для достижения его будет сделано». Последние его слова были: «До свидания, а не прощайте!».

Густые сумерки вскоре скрыли нарты. Седова. Экипаж долю не расходился, всматриваясь во мглу. Всем было ясно, что Седок ушел на смерть. Но настолько была велика воля этого железного человека, что никто не сумел удержать его… К заиндевевшему, засыпанному снегом кораблю полярники возвращались молча, потрясенные мужеством и самоотверженностью человека, до конца преданного своей идее, своей мечте.

Уже в первые дни похода Седову приходилось все чаще и чаще садиться на нарты: ноги распухли от цинги, и бежать за нартами было трудно. Свирепые холода и ветры преследовали путников, и только на остановках удавалось кое-как согреться. Путешественники забирались в большой трех спальный меховой мешок и, прижавшись друг к другу, засыпали тяжелым сном.

За сутки удавалась проходить не более 20 километров. Торосистые льды вырастали на пути сплошным барьером, рыхлый снег осложнял движение. Замаскированные трещины и полыньи, встречавшиеся на каждом шагу, грозили поглотить людей и собак.

4 марта впервые взошло солнце. Огромное, кроваво-красное, оно осветило мертвые, оледенелые горы и нагромождения торосов. Трое людей в потрепанной меховой одежде, с черными, обмороженными лицами радостно встретили восход. С надеждой смотрели они на светило – источник тепла и жизни. Но появление солнца не облегчило их участи. Жгучие ветра и стужа казалось, еще яростнее набросились на смельчаков.

На седьмой день пути Седов не смог подняться с нарт. Ему казалось, что все это временно, и, поощряя спутников, он говорил: «Это пройдет. Доберемся до Рудольфа, как следует отдохнем, а там — на полюс!».

Но с каждым днем ему становилось все хуже. Порой он терял сознание. Привязанный к нартам, чтобы не выпасть, он твердил: «Вперед, только вперед!» — и часто проверял путь упряжек по карте и компасу, словно боясь, что Линник и Пустотный нарушат его приказания и повернут обратно—на юг.

13 марта отряд подошел к огромному разводью, затянутому тонким, молодым льдом. Нарты не смогли бы здесь пройти, пришлось разбить лагерь. Седов уже с трудом передвигался, но на уговоры Пустотного и Линника вернуться только отмахивался рукой. Лагерь устроили в проливе, отделяющем остров Рудольфа от соседних островов. Чтобы добыть свежее мясо, матросы пытались охотиться, но медведь, появившийся лишь один раз, ушел от собак. Состояние Седова ухудшалось; Он лежал в мешке, ничего не ел, а 14 марта сделал последнюю запись в дневнике.

Его спутники тоже чувствовали себя неважно. У Пустотного из горла и носа шла кровь, несколько раз он терял сознание.

16 марта началась сильная пурга. Снежная буря неистовствовала трое суток. Чтобы облегчить страдания командира, матросы жгли в палатке примус, но тепло его не согревало, Георгий Яковлевич был в полузабытьи.

18 марта в 2 часа 40 минут он скончался. «Линник, Линник, поддержи!» — были последние слова этого мужественного человека. Отчаяние охватило матросов, когда они остались одни в ледяной пустыне.

Пурга стихла на четвертый день. Линник и Пустотный решили доставить на корабль тело Седова, но это оказалось им не под силу. Они добрались до острова Рудольфа и на одном из мысов похоронили своего командира. Обшив тело брезентом, матросы засыпали могилу камнями, водрузили над ней крест, сделанный из лыж. Оставили около могилы нарты, на которых Седов проделал свой последний путь, и российский флаг, прикрепленный к лыжной палке.

Полярный медведь

Спустя много лет могилу Седова тщетно разыскивали советские исследователи, но обнаружить ее не удалось. Только в 1938 году на мысе Аук нашли лыжную палку с обрывками флага.

Так погиб Георгий Седов, светлый и мужественный человек, отважный борец за науку.

Тундра на севере Европы тянется сравнительно неширокой полосой от Скандинавского п-ва на восток. В Сибири она расширяется, достигая на п-ве Таймыре 500 км ширины.

В Северной Америке тундра опускается далеко к югу и на о-ве Ньюфаундленд идет узкой полосой до 50° с. ш., т. е. до широты, на которой находится город Харьков. Объясняется это тем, что вдоль восточного побережья Северной Америки проходит холодное Лабрадорское морское течение, а Гудзонов залив много месяцев в году забит льдом.

Тундра охватывает также Аляску. Широкие пространства тундры с ее озерами, болотами и густыми зарослями кустарников дают надежное пристанище многочисленным птицам. По числу видов, правда, тундра беднее лесов: в ней около 80 видов птиц, в то время как в лесной полосе их около 200. Главная масса птиц — кулики разных пород, утки, гуси и в особенности белые куропатки. Трудно даже себе представить, как много куропаток гнездится в тундре. Несмотря на громадное количество куропаток, найти их гнезда довольно трудно. Куропатка, оставляя гнезда, закрывает яйца мхом, когда же она сидит на яйцах, то ее окраска совершенно сливается с окружающей средой.

На болотах среди кочек гнездятся кулики-плавунчики, кулики-песочники, бекасы, гаршнепы. У куликов-плавунчиков птенцов высиживает и водит самец, а не самка, как у большинства птиц.

По берегам озер в зарослях молодого ивняка гнездятся утки-морянки, нырки-бело-боки, чирки-свистунки, шилохвости, гаги-гребенушки.

Весной в тундру прилетают тысячные стаи гусей гуменников и белолобых, казарок и др.

От низовьев Оби до устья Енисея гнездится очень красивый небольшой гусь — краснозобая казарка. На о-ве Врангеля и в тундрах Америки — большие стада белых гусей. К востоку от Лены до Чукотки распространена восточносибирская черная казарка.

Зимует она у берегов Китая и Японии.

Характерные обитатели тундры — поморники. Черными тенями реют они над тундрой, высматривая добычу: птенцов белых куропаток, куликов и других птиц.

Они нападают на взрослых чаек, отнимая у них добычу, вырывая ее буквально изо рта. Поморники расклевывают яйца чистиков на птичьих базарах.

Украшают тундру лебеди — тундряной и кликун. Эти красивые крупные белые птицы гнездятся по берегам озер среди кочек. Лебеди, гуси и утки в период линьки теряют сразу все маховые перья (большие перья крыльев) и не могут лотать, пока те не отрастут. В это время на гусей устраивают облавы и добывают их в большом количестве.

Одним из самых ценных животных тундры надо считать северного оленя. Дикие северные олени живут на Таймыре и в других местах тундры. Олень издавна приручен обитателями Евразии; в Северной Америке домашних оленей не было, и их пришлось ввозить из тундры Северной Европы.

В тундре зимой и летом ездят на оленях, запряженных в нарты (сани). Даже зимой под снегом олень находит в тундре корм. В этом его преимущество перед ездовой собакой (пищу для собак приходится возить с собой). Мясо оленя идет в пищу, кожа —- для одежды и для устройства чумов (жилищ).

В тундре много песца. Это хищный зверь с очень красивым белым пушистым мехом, за который он ценится.

Суровые условия жизни в тундре заставляют ее обитателей покидать на зиму места | вывода и гнездовья, уходить и улетать к югу. Песцы уходят вдоль морского побережья в криволесье — на границу между открытой I тундрой и поясом хвойных лесов.

Стада диких северных оленей совершают большие переходы до криволесья или даже до полосы хвойных лесов. Там они питаются лишайниками и находят защиту от холодных ветров.

В некоторые годы очень сильно размножаются грызуны —пеструшки, или лемминги. Они служат богатой добычей для полярной белой совы, мохноногого канюка и также для песцов. Даже северные олени — и те поедают пеструшек.

На восточном побережье Гренландии, островах Канадского Арктического архипелага и на материке Америки, к северо-западу от Гудзонова залива, живет крупное млекопитающее — овцебык. Он покрыт длинной густой шерстью, хорошо защищающей его от зимней стужи. I Раньше овцебык жил в европейской тундре и в Азии, но теперь там не встречается.

В глухом уголке Смоленщины — г. Слободе — знаменитый путешественник Пржевальский встретил Петра Кузьмича Козлова, служившего тогда в конторе у одного купца.

Любознательный юноша понравился Пржевальскому. Эта случайная встреча изменила жизнь молодого конторщика. Козлов поселился в усадьбе Пржевальского и под его руководством стал готовиться к экзаменам за курс реального училища.

Через несколько месяцев экзамены были сданы. Но Пржевальский зачислял п экспедицию только военных. И Петру Кузьмичу пришлось поступить на военную службу. Он прослужил в полку лишь три месяца, а затем был зачислен в состав экспедиции Пржевальского.

Это была четвертая экспедиция знаменитого путешественника в Центральную Азию. В теплый ясный день осенью 1883 г. караван экспедиции вышел из г.

Кяхты. Юный участник экспедиции Петр Кузьмич на первом же привале записал в свой дневник:

«Благославляю тебя, первый день моего счастья, безоблачный и светлый, единственным недостатком которого было то, что он так быстро пролетел».

Юноша знал, что впереди их ждет холод монгольских степей, песчаные ветры Гоби и снежные бури на горных перевалах Тибета, но это но омрачало его радостного настроения. Через степь, пустыню и горные перевалы прошла экспедиция.

Караван спустился в долину р. Тэтунга, притока Хуанхэ—великой Желтой реки.

«…Красавец Тзтунг, то грозный и величественный, то тихий и ровный, часами удерживал на своем берегу Пржевальского и меня и повергал моего учителя в самое лучшее настроение, в самые задушевные рассказы о путешествии»,— писал Козлов.

В верховьях реки Желтой на экспедицию напали разбойники из бродячего племени тангутов. На рассвете внезапно на лагерь путешественников налетела конная шайка до 300 человек, вооруженная огнестрельным оружием. Вот тут-то и пригодился военный распорядок в экспедиции. Буквально через минуту лагерь превратился в маленькую крепость. Путешественники с винтовками в руках укрылись за ящиками. И стрелки вскоре отбили нападение разбойников.

Петр Кузьмич многому научился в своем первом путешествии. Он вел глазомерную съемку, определял высоты и был первым помощником Прягевальского при сборе зоологических и ботанических коллекций. Пржевальский давал юноше подчас трудные поручения и при этом всегда требовал быстрого и точного выполнения.

Вернувшись из экспедиции в Петербург, Козлов по совету своего друга и учителя поступил в военное училище. После его окончания Петр Кузьмич, уже в чине подпоручика, был снова зачислен в состав новой экспедиции Пржевальского.

Во время подготовки к походу в г. Караколе (который теперь называется Пржевальск), Николай Михайлович Пржевальский заболел тифом и 1 ноября 1888 г.

скончался.

Козлов тяжело переживал эту потерю. «Слезы, горькие слезы душили каждого из нас. Мне казалось, такое горе пережить нельзя… да оно и теперь еще не пережито»,— писал спустя много лет Петр Кузьмич.

Экспедицию, намеченную Пржевальским, возглавил М. В. Певцов. Козлов на этот раз совершил несколько самостоятельных поездок. Главные из них — на р. Кончедарью (левый приток Тарима) и оз.

Баграшкуль. Он добыл интересные экземпляры для зоологической коллекции, описал рельеф местности, растительность, собрал материалы о быте и жизни населения. За плодотворную работу в экспедиции Географическое общество наградило Петра Кузьмича серебряной медалью им. Пржевальского.

В 1893 г. в глубь Центральной Азии снопа отправилась русская экспедиция. Ее возглавляли ученики Пржевальского — В. И. Робо-рбвекий и П. К. Козлов.

Официально Петр Кузьмич числился помощняком Роборовского, но он совершил 12 самостоятельных маршрутов. В собранной им богатой зоологической коллекции были три редких экземпляра шкур диких верблюдов.

План работ экспедиции еще не был выполнен, когда Роборовского внезапно разбил паралич. Петру Кузьмичу пришлось принять на себя руководство экспедицией.

Козлов повел караван через горные перевалы. Не раз в пути приходилось отбиваться от разбойничьих шаек, испытывать всякие лишения, но Козлов благополучно завершил работы экспедиции, не прерывая исследований.

Весной 1899 г. Петр Кузьмич отправился в новое путешествие в Гобийский Алтай и Восточный Тибет. Это была его первая самостоятельная экспедиция.

Через горные хребты Монгольского Алтая экспедиция спустилась в пустыню Гоби. Сорок пять дней караван шел по бесконечному песчаному морю. Но самой ответственной частью работы было исследование Восточного Тибета — страны Кам. Летом 1900 г. караван экспедиции, заменив верблюдов яками, более приспособленными к передвижению по горам, добрался до страны Кам.

Петр Кузьмич тщательно исследовал верхи величайшей реки Индокитая — Меконга.

В высокогорной стране Кам Козлова поразило необычайное богатство растительности и разнообразие животного мира. Путешественники встретили новых, неизвестных науке птиц.

Из этих мест Козлов предполагал направиться в столицу Тибета Лхасу, но глава Тибета далай-лама категорически воспротивился этому. Экспедиции пришлось изменить маршрут.

Между бассейнами рек Меконг и Янцзы путешественники открыли водораздельный горный хребет, который назвали именем Русского географического общества.

Во время своего путешествия экспедиция собрала ценный материал. Геологическая коллекция содержала 1200 образцов горных пород, а ботаническая — 25 тыс. экземпляров растений. Богатейшей была и зоологическая коллекция, в которой находилось восемь неизвестных науке птиц.

В 1907 г. Козлов снова возглавил экспедицию в пустыню Гоби. Путешественник отправился на поиски развалин древнего города Хара-Хото, рассказы о котором напоминали легенды.

По знакомому пути из Кяхты в Ургу (Улан-Батор) в декабрьские дни вышел караван экспедиции. Один местный князь, подружившийся с Козловым, дал своего проводника.

Долгое время всадники ехали по совершенно пустынным местам. Лишь изредка на холмах встречались кусты тамариска и саксаула. Но вот однажды на горизонте показались остроконечные башенки. Они стояли по две, по три на древней караванной дороге. Это были субурганы — древние монгольские надгробия.

Дальше стали попадаться остатки жилищ и оросительных каналов. Потом отряд нашел засыпанное песком русло р. Эдзин-Гол. Наконец показались и полуразрушенные башни города.

Хара-Хото окружали городские стены высотой свыше 10 м. Местами песок почти совсем засыпал их. Можно было свободно въехать на коне на верх стены и спуститься в город. Внутри его тянулись лишь песчаные холмы, которые издали походили на ряды желтых шапок.

Под каждой такой шапкой скрывалось строение.

Козлов нанес Хара-Хото на карту. Город лежал на 41° 45′с. ш. и 101°05′в. д. В давние времена он был крупным центром Тангутского государства Сися, существовавшего в IX— и начале X в.

При раскопках путешественники нашли деньги, ковры, ткани, картины, металлические и гончарные изделия, украшения из золота, сделанные с большим искусством. , Вести раскопки было мучительно трудно: поблизости не оказалось воды, и ее приходилось возить на ослах из ближайших монгольских стойбищ, расположенных в десятках километров от места раскопок. Сильный ветер нес облака пыли и песка, затруднявших дыхание. Раскаленные камни древних строений на раскопках обжигали руки. Не раз отчаяние охватывало спутников Козлова. Но он обладал особым умением — всех ободрять и увлекать работой.

Самой замечательной находкой, обнаруженной в Хара-Хото, была библиотека из 2000 книг, свитков и рукописей, пролежавших в песке семь веков. Там же нашли до трехсот живописных изображений на бумаге, холсте и шелке.

На картинах чудесно сохранились все оттенки красок. Среди книг был обнаружен словарь языка Си-ся, что помогло прочесть книги и пергаментные свитки.

Благодаря этим открытиям ученым стала известна подлинная история государства Си-ся. Предметы, найденные при раскопках мертвого города Хара-Хото, составляют величайшую ценность. Они хранятся в специальном отделе музея Академии наук в Ленинграде. Раскопки Хара-Хото принесли Козлову мировую славу. Русское географическое общество избрало его своим почетным членом.

Козлов мечтал о новой экспедиции, но в 1914 г. началась мировая империалистическая война, и путешествие пришлось отложить. В 1923 г. Советское правительство поручило Козлову организовать Монголо-Тибетскую экспедицию. Петру Кузьмичу было уже 60 лет, но он с юным жаром и с большой энергией стал готовиться к своему путешествию. Ни один из походов Козлова не был так хорошо снаряжен, как эта первая его экспедиция при Советской власти. В ней участвовало много специалистов.

Козлову удалось получить, наконец, от далай-ламы пропуск-шилу» —половинку шелковой карточки с зубчиками на обрезе. Вторая половина «пиль» находилась у горной стражи на подступах к столице Тибета. Но мечта Козлова побывать в Лхасе не осуществилась. Англичане, старавшиеся захватить Тибет в свои руки, приняли все меры, чтобы не допустить русских в Лхасу. Козлову пришлось изменить маршрут. В течение трех лет экспедиция изучала природу и историю Монголии.

В городах Северной Монголии путешественники раскопали древние курганы, в которых были погребены военачальники восточных гуннов. Найденные при раскопках вещи рассказывали о культуре людей, живших 2000 лет назад.

Во время этой экспедиции Петр Кузьмич посетил и «свое детище», как он называл Хара-Хото, чтобы продолжить там раскопки.

Монгольская экспедиция дала много ценного для науки В одной только собранной ею коллекции насекомых насчитывалось до 30 тыс. экземпляров. На р. Улан был обнаружен неизвестный ранее водопад.

Огромная заслуга этой экспедиции— укрепление. культурных и научных связей с Монгольской Народной Республикой.

Вернувшись из путешествия, Козлов жил большую часть времени в деревне Стречно, вблизи г. Старая Русса. Несмотря на преклонные годы, он часто ездил по разным городам, делая доклады о своих путешествиях. Козлову шел семьдесят первый год, но он не оставлял мысли о путешествии на Тянь-Шань.

В 1935 г. Козлов умер. На столе в его кабинете осталось неоконченное письмо, в котором Петр Кузьмич обещал редактору одного журнала «написать что-либо в связи, конечно, с путешествиями».

Путешественник внес своей работой большой вклад в науку. Самым замечательным его открытием был мертвый город Хара-Хото в пустыне Гоби.