Говорят, что когда ее крючковой снастью или сетью переворачивают кверху брюхом, у нее не то шок наступает, не то «сознание» теряется. Может быть. Но вот нанайцы и удэгейцы раньше били этих гигантов… острогою с оморочки. На что рассчитывали? На удар дубинкой? Рисковали ли? Или хорошо знали калужьи повадки?

И все-таки риск был. М. Л. Крыхтин рассказывает: «Случалось, калуга так рванет, что никакая сеть или снасть ее не удерживает. И покалеченные ею рыбаки есть…» Да. Случалось, конечно. Есть. Но не в порядке ли исключения из правила?

Гигантских калуг много было до конца прошлого века, и особенно в Амурском лимане. Но как выявил В. К. Солдатов, уже в самом начале нашего столетия не только изредились калужьи ряды, но и измельчали, и даже 50-пудовые попадались не каждый год. За пять лет своих исследований на Амуре Солдатов зафиксировал по одной калуге: длиной 560 сантиметров (взвесить не удалось), 418-сантиметровая потянула 545 килограммов, в 406 сантиметров — 381, в 388 — 451 килограмм. Средний вес лиманной калуги оказался равным полуцентнеру (конечно, усреднение это с учетом многочисленной молоди).

Ихтиолог А. Н. Пробатов для 30-х годов на большом материале установил средние размеры калуги в уловах по нескольким пунктам Амура: Елабуга — 154 сантиметра;- 30,5 килограмма; Лиман — 220 сантиметров — 114,1 килограмма. Бросаются в глаза большие размеры лиманной калуги. Случайность? Ошибка? Исключено: обмеряно и взвешено ни много ни мало 707 рыбин, из них две трети оказались длиною от 240 до 320 сантиметров. — Средние размеры рыб свидетельствуют о состоянии их популяций, ибо перепромысел и снижение поголовья сопряжены с измельчанием особей. И вот по этому вопросу информация для размышления. По материалам А. Н. Пробатова, в 1929-1930 годах усредненная длина калуги составляла 248 сантиметров; к 1957 году она уменьшилась до 179 сантиметров. А в 1975-1976 годах М. Л. Крыхтин, обмерив 1346 калуг, определил ее средний размер в 187 сантиметров — больше, чем перед запретом лова, но гораздо меньше, чем 46 лет назад.

Издавна считается, что калуга распространялась по громадным просторам Амурского бассейна — вплоть до Шилки и Аргуни — многочисленными обособленными стадами, или популяциями, среди которых были и типично речные, и полупроходные. Еще со времени исследований В. К. Солдатова неоднократно повторялось: полупроходные калуги, живущие в лимане, совершают к местам своего нереста тысячекилометровые вояжи с возвратом, путешествуя до Шилки, Зеи и Ханки. Самых крупных «цариц» относили к таким путешественницам, речные же в царских рангах не оказывались.

Но вот пометил М. Л. Крыхтин в лимане несколько тысяч калуг, и, ни единая из них из русла Амура не возвратилась. Не означает ли это, что она и не уходила туда? Стало быть, склонность калуги к дальним нерестовым странствиям под вопросом. Возможно, она угасла, но, может быть, ее и не было? Как на самом деле, покажет будущее.

До недавнего времени считалось, что родителем калуга становится в 18-22 года, в этом возрасте ее длина — за 2 метра, а вес — не менее 5 пудов. По новейшим материалам М. Л. Крыхтина, половое созревание этой рыбы уточнено: у самцов оно наблюдается на 14-21-м годах жизни при длине тела 163-234 сантиметра и весе 44-120 килограммов; у самок на 17-23-м годах, при 185-251 сантиметре и 56-169 килограммах. Такие растянутые сроки взросления вполне естественны, ибо многими факторами они определяются генетической наследственностью, гидрологическим режимом, обеспеченностью пищей и другими условиями жизни.

В пору «свадеб» собираются эти громадины в глубоких ямах по руслу реки на каменистых россыпях, галечнике с песком, в закоряженных местах с чистой родниковой водой, прогревшейся до 10 и более градусов. Брачные процессы растягиваются с весны почти до середины лета, а протекают на необозримых просторах.

На первый взгляд, странно: так велика рыба, а икра ее мельче, чем у ленка — всего 2-3 миллиметра в диаметре. Но зато как много ее — до 4-5 миллионов! В среднем плодовитость когда-то определялась в 1,5 миллиона штук, теперь — 786 тысяч. Накануне нереста вес икры калужихи составляет четверть ее общей массы.

В прежние годы калуги собирались на определенных нерестилищах большими стадами. Гуляли по тихим плесам, поднимались к их поверхности и даже выпрыгивали из воды. Одиночками и парами. Старики рассказывают, что иной раз такие из воды выворачивались, что сердце обмирало и дух перехватывало.

О том, как много калуги табунилось на нерестилищах минувшего времени, можно судить по такому примеру: на одном из них — у села Среднетамбовского — собиралось до 200 рыбачьих лодок с калужьими сетями, и редко в какой потом не оказывалось добытых взрослых гигантов… Таких нерестилищ давно не стало.

Калуга (Huso dauricus)

Икринки донные, способные приклеиваться к всевозможным подводным предметам. Но почему же тогда медленно размножаются эти великаны? Причины известны: родительская зрелость приходит к ним через много лет после рождения, и большинство взрослых нерестится с перерывом 4-5 лет, и очень много икры, личинок да мальков, сплывающих по течению, гибнет.

Зато те будущие гиганты, которых беды минуют, растут быстро: к первой осени в них уже 20-25 сантиметров, в первую годовщину — 32 сантиметра при 160 граммах. О, как у этой молоди остры шиповатые жучки: не всякий хищник посмеет тронуть!

И теперь темпы прироста, а особенно привеса, будут быстро нарастать: в 5-летнем детеныше около метра в длину и до 4-5 кило на весах, в 10-летнем подростке — за 1,5 метра и 30 килограммов, 15-летние «юниоры» переваливают за два метра и почти 5 пудов… Голиафам, превысившим 5-метровую длину, очевидно, под 75-80 лет. Таких теперь мало. Теперь человек не позволяет рыбам доживать до глубокой старости.

Калуга лишь в младенчестве пробавляется такой мелюзгой, как личинки комаров и поденок, речные креветки и моллюски, не гнушается и водорослями. Но уже годовички питаются в основном рыбой. Сначала пескарями, корюшкой да чебачками, потом коньками, миногой, карасями. Взрослые же — отъявленные хищники. Особенно активно они жируют во время нерестового хода кеты и горбуши — во второй половине лета и осенью, а позже — в ход миноги. Трехметровая особь легко заглатывает полуметровую кету, в желудок же их вмещается до десятка, А вместе с кетой — прочая крупная амурская рыбица: сазан, толстолоб, верхогляд… Даже небольшого тюленя способна заглотить! Но иной раз и мелочи вроде пескарей и косаток не гнушается.

Меня долго поражало: такие острые у скрипуна да плети колючки, такая ядовитая на них слизь, а калужьему желудку хоть бы что. Удивительно! Но когда я пощупал своими руками этот желудок, все стало на свои места; он многослоен и чрезвычайно прочен. Ножу с трудом поддается. А кроме того, желудочный сок кость быстро размягчает.

Очень большой рот калуги открывается трубой-мехами вниз, и потому ей собирать поживу со дна легко: обнаружила, подплыла, открыла пасть и засосала вместе с мощным потоком воды. Отцедила, проглотила и дальше в поиск. Когда же идет кета, сима, горбуша или минога, и идет густыми косяками, прожорливая охотница занимает удобные позиции и знай пасть в нужные мгновения раскрывает, всасывая поживу в неодолимом потоке воды.

Мясо у калуги такое же прекрасное, как и у белуги и других осетровых. В нем 16-17 процентов белка, около четырех — жира. Но цифрами не передашь главное — аромат и вкус осетрины, а кто к таким качествам равнодушен! И потому белуга с осетром издавна поставлялась царским дворам, а заодно — сановитым вельможам и прочей знати. Черная зернистая икра была украшением самых изысканных столов. Без нее знаменитые русские пиры не мыслились. Потом к этим яствам приобщилось богатое купечество…

А вот аборигены Приамурья калугой и осетром интересовались совсем мало, и потому этих рыб в Амуре было очень много вплоть до второй половины прошлого века. За них крепко взялись лишь в конце столетия. Крепко и алчно. И так быстро подорвали запасы чудной рыбы деды и прадеды, что внукам их и правнукам приходится восстанавливать былые богатства вот уж которое десятилетие.

Калуга — представитель семейства осетровых. В Советском Союзе значатся 23. вида и подвида, а вот Амур ими беден: осетр и калуга. Уместно напомнить, что это касается не только запасов рыбы, но и зверей, и птиц…

Относятся наши герои к подклассу лучеперых, а входят в группу костно-хрящевых рыб. Хотя их скелет состоит в основном из хрящевой ткани, но уже есть в нем и настоящие кости. Они имеют своеобразный, ни с какой другой группой рыб не сравнимый внешний вид, разве что с акулой. На удлиненном веретенообразном теле пять продольных рядов костяных жучек — спинной, боковые и брюшные, — а менаду этими рядами мелкие костные зернышки и щитки-пластинки.

И еще немного для кругозора: в роде белуг всего два вида — калуга и белуга, осетров же 16 видов, в том числе амурский осетр. Он далеко не так популярен, как калуга, потому что экземпляры тяжелее 1,5-2 центнеров были большой редкостью даже в прошлом веке. Но все же и этот размер внушителен: полуторацентнеровый осетр имеет в длину почти 3 метра.

В Амуре прежде он был распространен от лимана до Онона и Ханки, однако и тогда выше Благовещенска и устья Уссури попадался очень редко, а теперь и подавно: его добывали сверх всякой меры в то же время и теми же темпами, что и калугу.

Литература: Сергей Петрович Кучеренко «Рыбы у себя дома». Хабаровск, 1988
Фото: http://www.fsinet.or.jp/

Рыбы-жабы относятся к семейству Batrachoididae. Это небольшие донные рыбы, живущие в теплых водах у берегов Америки, Европы, Африки и Индии. У них широкая уплощенная голова, большой рот и отвратительная внешность.

В большинстве это морские рыбы, но есть и эстуарные и совершенно пресноводные виды, представители которых поднимаются далеко вверх по рекам. Обычно они прячутся в расселинах, в норах, под камнями, обломками, среди водорослей или лежат на дне, почти полностью зарывшись в грунт. В зимние месяцы они откочевывают на более глубокие места и становятся малоподвижными. Они очень хорошо умеют скрываться, способны менять окраску на более светлую или более темную, а из-за пятнистой расцветки кожи их трудно заметить.

Виды рыб-жаб:
Рыба-жаба красноморская (Thalassothia cirrhosus). Живет в Красном море.
Рыба-жаба индийская (Batrachoides grunmens). Живет у берегов Цейлона, Индии, Бирмы и Малайи.
Рыба-жаба средиземноморская (Batrachoides didactylus). Живет в Средиземном море и у прилегающего побережья Атлантики.
Рыба-жаба короткая (Opsanus tau). Встречается у Атлантического побережья Соединенных Штатов, от Массачусетса до Вест-Индии.
Рыба-жаба сетчатая (Thalassophryne reticulata). Живет у Тихоокеанского побережья Центральной Америки.
Кроме этих, есть еще несколько близкородственных видов, обитающих в прибрежных районах Центральной и Южной Америки.

Potamobatrachus trispinosus

Ядовитый аппарат. Ядовитый аппарат рыб-жаб состоит из двух спинных шипов двух шипов жаберных крышек и связанных с ними ядовитых желез. Спинные шипы тонкие и полые, слегка изогнутые, концы их острые как иголки. У основания и вершины шипа, имеются отверстия, через которые проходит яд. Основание каждого спинного шипа окружено железистой массой, в которой вырабатывается яд. Каждая железа изливает яд в основание своего шипа. Жаберная крышка тоже высоко специализирована как защитный ядовитый орган. Горизонтальный отросток жаберной крышки -это тонкая полая кость, слегка согнутая и заканчивающаяся острием. У обоих концов этого шипа имеются отверстия, через которые проходит яд. За исключением внешнего конца весь шип жаберной крышки заключен в блестящую беловатую грушевидную тканевую массу. Широкая округлая часть этой массы расположена у основания шипа и резко сужается к его концу. Это ядовитая железа. Она выделяет яд в основание полого шипа, который служит протоком.

Медицинские аспекты. Боль от укола рыбы-жабы возникает быстро, она сильна и распространяется от пораженного места. Некоторые считают, что она напоминает боль, причиняемую жалом скорпиона. Потом появляется опухоль, покраснение и жар. В литературе не отмечено смертных случаев. Кроме этого, о действии яда рыбы-жабы мало что известно.

Предупреждение. Люди, бродящие по воде там, где живут рыбы-жабы, должны волочить ноги по дну, чтобы не наступить на эту рыбу. Снимать рыбу-жабу с крючка или вынимать ее из сети надо осторожно.

Литература: Bruce W. Halstead. «Dangerous marine animals». Cambridge, Maryland 1959
Перевод с английского канд. биол. наук Е. П. РУТЕНБЕРГА
Ответственный редактор и автор примечаний д-р биол. наук Д. В. НАУМОВ
Фото: http://img694.imageshack.us/

«Рыбы из семейства калихтииды широко распространены в Южной Америке и на острове Тринидад. Все они характеризуются малыми размерами и телом, покрытым панцирем. Панцирь образован костными пластинками, расположенными двумя рядами по бокам тела, подобно черепице на крыше. У некоторых панцирем покрыта голова и середина спины.

У этих сомиков имеется жировой плавник, снабженный жесткими лучами. Большой спинной плавник снабжен жестким шипом. Рот у них маленький, имеется одна-две пары усиков. Глаза подвижны. В природе эти сомики живут в медленно текущих, реже — в стоячих водах. Интересной особенностью их является способность выползать небольшими группами на илистые отмели, где они подбирают все съедобное. В связи с таким оригинальным образом жизни у них выработались своеобразные приспособления. Главным из них является способность дышать кислородом воздуха, последний при этом захватывается ртом, попадает в кишечник и усваивается в задней кишке.

Органом передвижения (своеобразными ходулями) служат крепкие шипы грудных плавников. Самки обычно крупнее, спинной плавник у них округлый, у самцов он заострен. Содержание сомиков несложно. В общем аквариуме они приносят некоторую пользу, уничтожая остатки несъеденной пищи, но одновременно сильно взмучивают воду. Лучше всего содержать этих рыбок в аквариуме, где есть только сомики (один или несколько видов). Грунт в таком аквариуме должен быть из крупной гальки». Это описание сомиков я привел из книги М. Н. Ильина «Аквариумное рыбоводство».

Действительно, сомики способны дышать кислородом из воздуха. Время от времени, правда не так часто, как лабиринтовые рыбки, поднимаются они к поверхности воды и ухватывают воздух ртом. Иногда после этого сомики подолгу остаются у поверхности воды, опустившись на листья растений, и тогда мне кажется, что эти рыбки сейчас по-своему вспоминают, как их предки, живущие еще в водоемах Южноамериканского континента, время от времени выползали из воды на отмели и, уже совсем не как рыбы, копались на суше в иле. Из аквариума не выползешь на сушу, и сомикам ничего не остается делать, как «по памяти» глотнуть немного воздуха да побыть какое-то время у поверхности воды. Может быть, это и не так, но все равно наблюдать за сомиками очень интересно, и у меня в аквариуме поэтому всегда живут эти рыбки.

Сомик крапчатый (Corydoras paleatus)

В моем аквариуме обычно живут сомики крапчатые — небольшие рыбки с темно-оливковыми спинками и оранжево-желтыми брюшками. И я порой подолгу наблюдаю, как мои сомики ползают по дну, что-то отыскивая для себя. Действительно, эти рыбки нет-нет да и поднимут муть со дна, но если в вашем аквариуме относительно чисто, то большой беды от сомиков нет, и я всегда держу несколько таких рыбок в общем аквариуме.

Живут они у меня вместе с гуппи, меченосцами, пецилиями, макроподами, данио рерио при температуре воды 20- 25°, хотя есть сведения, что эти сомики переносят и очень низкую температуру. Сам я в этом не убеждался, ибо никогда не считал возможным проводить опыты с рыбками на выживание — эти опыты и теперь кажутся мне слишком жестокими.

Нерест сомиков я наблюдал — это очень интересно, но сам сомиков у себя дома не разводил. Если вы хорошо освоите азы аквариумной науки и решите развести сомиков, то советы всегда найдете в специальных книгах, посвященных аквариуму.

Нередко всех сомиков называют калихтами, имея в виду название семейства этих рыбок — калихтииды. Но это неверно, ибо калихты — это всего-навсего один-единственный вид сомиков, а есть и другие, например: сомик крапчатый, о котором я вам только что рассказывал, сомик леопардовый, сомик золотистый. Сомики живут в аквариуме сравнительно долго — порой до восьми — десяти лет.

Литература: Онегов А. Школа юннатов. Живой уголок/Худож. В. Радаев, В. Храмов. — М.: Дет. лит., 1990. — 271 с.: ил.

Скромная, неприхотливая, вездесущая рыба, но нет ее желаннее рыбаку. Вроде бы всем досконально известен карась-простофиля, но не так уж он прост. Ведома ему и осторожность, и не все его повадки, не все особенности известны нам. На десяток икринок приходятся один-два молошника, а то и ни одного. Карасихи в нерест способны обходиться и вовсе без брачных партнеров.

С годами мне все реже и «короче» удается выезжать на рыбалку, но всякий раз гложет нетерпение; быстрее закинуть удочки, вытянуть карася и взять его вздрагивающее живое прохладное серебро на ладони. И именно о карасе мечтается, хотя всякую амурскую и заморскую рыбу лавливал и разную держал в руках — обычную и диковинную, размером нормальную и громадную, никчемную и бесценную, робкую и хищную. Оказывались в моих уловах пудовые сазаны, сомы и щуки, метровые верхогляды, амуры и змееголовы, а желтощеки и того больше. Видел еще живыми калуг и сомов в 2-3 метра длины, а в морях — громадны» акул, тунцов, меч-рыбу. Удивительных по красоте и форме снимал с крючка тоже… Но нет мне рыбы милее карася, и никакая иная не радует так душу и сердце.

Почему же? Отчего так волнует столь тихая, скромная, чуть ли не всему свету известная рыба? Может быть, от того, что всякая истинная любовь часто необъяснима? Но нет же, нет! Все гораздо проще: карась — это мои детские и юные годы. Сначала он ввел меня в чудесный мир ни с чем не сравнимых и ничем не заменимых ребячьих радостей и открытий, а потом помог пережить страшную голодуху военных лет. И с тех пор на всю жизнь стал он и любовью моей, и болью…

У каждого рыбака своя звезда.

…Всю долгую зиму я с нетерпением ждал появления первых мартовских проталин под берегами, из которых можно было осторожно вынимать сачком изголодавшихся по кислороду рыб, а больше всего карасей. Чуть позже, вооружившись удочками, усаживался на мелях около едва освободившихся ото льда зимовальных закоряженных ям, когда еще не совсем оклемавшаяся от долгих холодов и полугодового оцепенения рыба клевала едва-едва… Но известно было мне, что через несколько дней попрет карась вместе с весенними водами на быстро прогреваемые отмели и там покажет, что значит хороший аппетит в здоровом теле после многомесячного воздержания от пиши. А впереди была пора черемухового цвета, и знали мы, мальчишки, что в ту уже теплую, хотя и нежаркую еще пору ‘карась пойдет на красного дождевого червяка и на раковый хвостик просто зверски… А потом будут нерест и хороший клев после него до августа, и станет наш зажиревший герой к концу лета ленивее, к наживе привередливее, но мы все же сумели выуживать его даже из зимовальных ям и глубоких заливов у самого ледового порога, когда он, полусонный, будет клевать столь вяло и осторожно, что едва заметно пошевелится самый легкий поплавок, который смело и легко топит даже синявка.

Деревенская пацанва — народ бывалый, предприимчивый, инициативный и сообразительный. Мы неусыпно следили за уровнем воды, погодой и поведением рыб и не хуже взрослых знали, какую из них, где, когда и как да на какую наживу поймать. Умели наблюдать за событиями в подводных царствах и невооруженным глазом, и через «водяной бинокль», и сквозь стеклянно же прозрачный осенний ледок, еще совсем не посеченный белыми трещинами. И красоту познавали — правда, скорее подсознательно, — и щедрую пищу для размышлений черпали.

Бывало, уляжешься на плотике из бревен в чистоводном заливчике, опустишь в воду тот «бинокль», или «водяной глаз», прикроешься сверху от света и замрешь. Затаишь дыхание. Окунешься в сказочный таинственный мир и забудешь обо всем ином… Шевелятся будто бы во вздохах водные травы, суетливо снуют меж ними стайками пескари, гольяны, синявки, деловито осматривают свои владения сазаны, скрипуны да «красноперки», полусонно поглядывают на всю эту живность плотно набившие свое брюхо сомы и щуки. Озабоченно проплывают косячки чебаков, востробрюшек, белых лещей, темной тенью выплывет поверху воды «угорь» и растает где-то меж бревен. А то разбойно нагрянут волчьей стаей верхогляды и посеют панику… Но скоро снова здесь будет спокойно.

И всякой рыбы полно. А глаза ищут… карасей.

Карась серебряный (Carassius auratus gibelio)

А чего их искать-то! Вот они. И там, и напротив. Шестнадцатидюймовые патриархи карасьих племен в гордом одиночестве, те, что чуток поменьше, держатся парами или тройками, рядовые «лапти» — косячками, «подростки» табунятся гуще, ну а несмышленая молодь — как саранча, И чем крупнее карась, тем степеннее, тем крепче притягивает он твое внимание. Жадно смотришь, как он сонно шевелит небольшими плавниками, шлепает губами да жаберными крышками, и кажется тебе, что вот-вот и глаза-то прикроет. Но вдруг лениво взмахнул пару раз выемчатым хвостом и неожиданно быстро проскользнул на пяток метров, зачем-то всплыл. Погреться захотел? Да нет же: там на небольшом лоскуте коры, свесившемся с бревна, что-то заползало…

Тысячи раз держал в руках эту рыбу, а никогда не перестану любоваться ее широким, с боков изрядно сжатым, но стройным и красивым телом, длинным спинным плавником с колючезазубренным передним лучом, крупней перламутровой чешуей в черной окантовочке, пунктиром боковой линии, серебристыми боками…

Впрочем, цвет карася не всегда одинаков: в текучих протоках и реках он серебрист, в тихих травяных заливах — бронзовато-золотист, в глубоких же озерах — почти черен.

Одной из моих самых уважаемых и читаемых в детстве книг была толстая старинная сабанеевская «Жизнь и ловля пресноводных рыб«. У дружков ее не было, а потому я среди своих сверстников слыл рыбаком-грамотеем. Грамотеем меня даже обзывали — со злости или от зависти.

Осмеливался я кое в чем не соглашаться с Сабанеевым. Особенно меня удивляло утверждение, что карась — рыба будто бы вялая, ленивая, бродит мало и редко… Клюет якобы кое-как, на крючке почти не сопротивляется, отчего и ловить-то его скучно.

И оставалось думать, что у карасей разных водоемов, особенно не схожих по экологическим условиям, и повадки разные.

Сколько раз наблюдал я в свой «водяной бинокль», как активно караси пасутся, как энергично копаются в иле, зарываясь в него чуть ли не до половины тела, как внимательно обследуют притопленные травы, водоросли, топляки и карчи. А как шустры и бойки они в нерестовую пору! Да как отчаянно упираются на крючке! Быстро устают? Верно. Но пока не устанут, сопротивление оказывают все же очень чувствительное.

Караси очень живучи. Мало какая другая рыба способна выжить при таком ничтожном содержании кислорода в воде, как эта. Так же мало найдется других видов, которые «догадывались» бы заглатывать атмосферный воздух в рот, чтоб пустить к жабрам обогащенную кислородом воду.

А как долго он живет в садке! В сырой траве или мху при 20 градусах в тени выдерживает до 3-4 суток, если же ему, уже сонному, положить в рот ватный тампон, смоченный водкой, а под жаберные крышки подсунуть, чтобы они не присыхали, ломтик овоща или фрукта, то и 5- 6 дней выдюжит.

При высыхании водоемов карась способен некоторое время выживать под коркой ила. Бывает, при промерзаниях зимовальных ям ему приходится вынужденно — когда уже не остается воды между дном и льдом — зарываться в ил. Если это произойдет в конце ледового плена, он, вероятно, доживет до весны. Распространенные же рассказы о том, что вмерзший в лед или ил карась при оттаивании оживает, относятся, должно быть, к обитающему в Европе более живучему золотистому карасю. На нем проводили такие опыты: промораживали до 16 градусов в течение 7 часов, потом постепенно оттаивали, — и карась оживал.

Но слишком часто приходится видеть в только что освободившихся ото льда неглубоких, до дна промерзших зимою илистых озерах сотни погибших карасей. Значит, замерзли — и погибли? Или просто задохнулись под сплошным льдом? И возможность зарыться в ил не стала спасительной? А может быть, избегать гибели долгое время в иле, почти начисто лишенном кислорода, способны лишь сверхживучие ротан, вьюн, гольян да еще совсем немногие, а серебряному карасю до них далековато? Все это, судя по редким публикациям на данную тему, изучено еще крайне недостаточно.

…Так дружно шагал я со своими карасями по детству и отрочеству. И так прочно въелись в юную память размеры карасей моего детства, что и теперь знаю: 30-сантиметровый перед нерестом весит около килограмма, 4-дециметровый — два двести.

Копеины в природе живут в бассейне реки Амазонки. Самцы крупнее и ярче окрашены, чем самки, спинной плавник у них серповидный. При содержании и разведении вода должна быть мягкая (6-8°), рН — 6,8-7,0, температура — 24-26° С.

Ни одна из рыб семейства харацинид не размножается таким оригинальным способом, как копеина Арнольди. После драк, которые происходят между самцами, выявляется наиболее сильный и достойный. Он-то и приглашает готовую к нересту самку к поверхности воды.

Пара рыб, тесно прижавшись друг к другу, выпрыгивает из воды на высоту до 10 см и на мгновенье прилипает к покрывающему аквариум стеклу, листу растения над аквариумом или уголку его каркаса. Так повторяется до тех пор, пока не будет отложена вся икра (иногда до 150 икринок). За один прыжок выметывается 5-10 икринок. Икра располагается довольно плотно.

Копеина Арнольди (Copeina arnoldi)

После окончания нереста самка уходит от икры, а самец остается вблизи и периодически обрызгивает ее водой с помощью хвостового плавника, значительно удлиненного в отличие от плавника самки. При температуре 26° С личинки выводятся через 30 часов и еще в течение трех-четырех суток находятся в каплях воды на месте нереста. Как только запас питательных веществ у личинок иссякнет, и они приобретут способность плавать и питаться, то вместе с каплями воды личинки падают в воду. В это время самца следует удалить из аквариума, тан как он не прочь полакомиться своим потомством.

Кормят мальков, как и всех харацинид, личинками ракообразных, коловратками, инфузориями.

Литература: Рыбы в аквариуме/ В. Д. Радзимовский, О. А. Соколов, С. Н. Земсков.-К.: Урожай, 1980.-184 с, ил.